Неповиновение

– Да как смеете вы говорить о том, кто достоин смерти, а кто нет? Какое право вы имеете? – грозно начал спрашивать Александр Владимирович, Николай Кровьёв напрягся, теперь ему нужно было держать во внимании сразу троих, находящихся в разных углах подлодки, – я не собираюсь выслушивать, как вы унижаете мою дочь, да будет вам известно, что её вины в совершённых поступках нет, во всём всецело виноват я. Мои действия и моё воспитание, во многом, повлияли на принятие ей такого отвратительного решения. И уж кто не должен находиться в наших кругах, так это госпожа Карова, которая никак не помогла моей дочери, лишь бесконечно жалуясь на каждый её шаг, и Людмила, только и делающая, что сидящая на шее моей дочери, бесконечно прося деньги и заставляя употреблять алкоголь.

– Что ж, пожалуй, я соглашусь с Александром, – сказал Борис Охотов, – предательство должно караться, пусть юной Людмиле это послужит уроком, я за смерть Маргариты Каровой.

– Отец, как можно? Человек есть человек, каким бы он ни был, – тихо произнёс Егор.

– Если обстоятельства предполагают чью-то смерть, то пусть тому и быть, – заключил Борис Охотов, он повернулся к Николаю Кровьёву, – вы, вероятно, согласны. Хорошо. Вы, Александр, как обвинитель, тоже. Нина, о вашей незавидной судьбе я наслышан, потому вы, как жертва, также согласны. Наконец, вы, Пётр, как палач не принимаете участие в голосовании. Итак, ситуация, пока что, патовая. Полагаю, что…

– Я согласна, – вдруг сказала Люся, – я уяснила урок, уберите её.

Борис Охотов замялся, все понимали, что она не уяснила урок, а даже наоборот вставала на те же грабли.

– В таком случае можете приводить приговор в действие, – заключил Борис Охотов.

– Это всё из-за тебя! – заверещала Маргарита Карова, накинувшись на Нину, однако она ничего не успела сделать, потому как гарпун прошёлся по лицу психолога, откинув назад, отчего очки разлетелись на мелкие осколки, после оружие несколько раз опустилось на череп, так, что тот несколько раз хрустнул под натиском, наконец, тело перестало подавать признаки жизни. Войдя в раж, Пётр Корыстнов пошёл на Нину, крича:

– Ты всё-таки тоже недостойна жизни!

Прозвучал выстрел кольта. Промах. Взвод курка. Следующий выстрел попал прямо между глаз удивлённого Петра Корыстнова. Труп свалился на пол. Оглушительный звон от двух выстрелов заставил всех прижать руки к ушам, всем кроме Николая Кровьёва, который подошёл к панели управления, отгоняя всех вокруг оружием от себя, когда звон прекратился, а Нина, отползая от трупа, незаметно для себя приблизилась к Люсе, он начал говорить:

– Как вы понимаете, я тоже не собираюсь умирать, сыграем в немного другую игру. В русскую рулетку, все, надеюсь, знают правила? – громадная фигура Николая Кровьёва казалась теперь ещё громаднее, его глаза горели одним желанием, желанием выжить, – один к трём, что вы выживете, шансы высоки, начнём с вас, – он ткнул револьвером в сторону Анастасии Охотовой.

– Меня нельзя! Я же беременна! – в панике заверещала она, делая всё, чтобы стрелку было труднее попасть, мечась вдоль стены и удивительно ловко обходя труп Маргариты Каровой.

– Брось, твой ребёнок давно мёртв. – ответил тот.

– Не позволю! – крикнул Борис Охотов, кинувшись на Николая Кровьёва.

Прозвучал взвод курка и быстрый выстрел. Седой Борис Охотов, охнув, упал на пол, из его живота сочилась кровь, Николай Кровьёв вдруг пошатнулся и тоже упал, в боку, между рёбер, у него торчал складной ножик.

– Отец! – кинулся к нему Егор, – что вы наделали? Отец, как ты? Как тебе помочь?

К ним подошла Анастасия Охотова и молча взяла того за руку, которая уже была в крови. Николай Кровьёв смотрел на них с пренебрежением.