Непозволительно близко

На полу стоит картонная коробка с моими пожитками в виде помады, зеркальца, рамки с фото на которой моя собака и прочей женской мелочью.

Все к лучшему. Я тоже решаю ничего не говорить Виктору, в конце концов обстоятельства даже сыграли мне на руку, избавив от мучительной беседы с ним, я просто приму их. В коридоре ловлю несколько ехидных взглядов. Еще бы, любовница директора вылетела с треском! Стараюсь сохранить достоинство и выйти с гордо поднятой головой. Подхожу к лифту и чувствую, в глазах покалывают подступающие слезы. Господи, какая же я идиотка! Ведь я знала, что исход будет именно таким! Поднимаю взгляд вверх, дабы прогнать слезы. Когда опускаю двери лифта открываются и оттуда выходит женщина, которая разрушила мою жизнь.

– Уже уходите? – смотрит на коробку в моих руках.

– Как сильно нужно ненавидеть своего ребенка, чтобы так поступать.

– Это не ненависть, это забота.

– Я знакома с другим определением этого слова. – Захожу в лифт. – И еще, – двери закрываются, и я придерживаю их ногой. В общем я решаю выговориться, она мне теперь никто, да и не была кем-то, могу говорить все что захочу. – Ваша дорогая Анжелика наняла уголовника, который избил меня и чуть ли не изнасиловал. Когда я была в командировке в Турции она же наняла каких-то преступников-наркоторговцев, которые продержали меня в трюме корабля без еды и теплой одежды. Такого будущего вы хотите своему сыну? Я не в состоянии купить пакет акций компании, зато в состоянии отличить заботу от жестокости, любовь от высокомерия и предубеждений. Все в нашей жизни возвращается, вы еще не раз вспомните мои слова. – Убираю ногу, она хмыкает и с безразличным видом уходит. Когда двери перед моими глазами смыкаются, я больше не в силах сдержать слез, а мне есть о чем плакать. В холле первого этажа пусто, я без свидетелей добираюсь к своему автомобилю и позволяю себе зарыдать. Как я могла поверить, что могу быть счастлива? Что мне улыбнулась удача? Это мог быть кто угодно, но только не я. Я неудачница, когда же я наконец усвою это?!

Сквозь опущенные веки я чувствую теплые желтые лучи, пробивающиеся сквозь шторы. Я еще не сообразила куда выходят окна в этой квартире. Их всего два, в спальне, стало быть, на восток, а кухонное значит на север, в сторону дома. 7:00, мне давно пора встать. Но как только я просыпаюсь окончательно, на меня вновь нахлынула волна воспоминаний. На работе мне нужно быть в восьми утра, я специально не оставляю себе времени на сборы и завтрак, так я не успеваю думать о своей дерьмовой жизни и о том, что я неудачница. Умываюсь, надеваю платье-карандаш и спешу на остановку. Десятисантиметровую шпильку я сменила на низкий квадратный каблук, это практично. Макияж мне тоже не нужен, я безвылазно торчу в офисе. Единственно, что меня радует в Краснодаре, так это плюс двадцать в сентябре.

Как только я покинула самолет, на котором прилетела из Питера домой, я сразу же связалась со своим начальником с прошлого места работы. Должность, которую мне предлагали в момент расформирования была занята. Но в Краснодаре у предприятия партнера была вакансия инженера ПТО, мне подходило. Эта судьба, подумала я, когда бездушная стерва пинком вышвырнула меня из офиса, обстоятельства сами так распорядились.

Когда я училась в седьмом классе по телевизору шел бразильский сериал, они были популярны в конце девяностых и начале двухтысячных. Там была главная героиня, арабка, она часто произносила одну фразу – Мактуб, в переводе с арабского СУДЬБА. Я так и не досмотрела его до конца, хотя и пыталась не один раз. Мне не хватало терпения наблюдать за ее тщетными попытками сделать себя счастливой. Какие жертвы она приносила в дань иллюзорному женскому счастью. Тогда я все думала ну и глупая же она, ведь у нее все уже было, а она так старательно это уничтожала. Я принимаю свой Мактуб, так решено кем-то свыше, и я отдаюсь на волю судьбы. Я неудачница, я глупая, я урод, я ничтожество. Пора перестать это отрицать и питать напрасные надежды. Я живу, чтобы получать деньги, чтобы платить за ипотеку, чтобы покупать еду. У меня много работы и серьезный опыт в зализывании разбитого сердца. Серьезный, но неудачный. И если тогда в силу возраста у меня еще была надежда, то тридцатилетняя неудачница вряд ли кому-то нужна. Поэтому мне больше ненужные каблуки и косметика, я просто иду из дома на работу, с работы домой. Иногда на выходные езжу к морю. Снимаю комнату в каком-нибудь пансионате, пью вино на горячих камнях и слушаю «Gipsy King». Их песни словно созданы для любования закатом на берегу моря. Нет, для этого созданы песни «Café del mar», но эта группа у меня в черном списке. Иногда я побаиваюсь, что сопьюсь, бутылка вина в неделю это много? Но не все ли равно.

– Сбежала, поджав хвост!!! – Юлька орет так, что мне приходится отодвинуть трубку от уха. Я наливаю в пожелтевшую кружку кипяток, кидаю пакетик черного чая. – Как ты могла ничего мне не сказать, месяц, твою мать! Месяц прошел!