Непозволительно близко

– Разумеется я поеду к нему. Я бы сделала это, даже если бы вы были против.

– Благодарю. Прости, прости… Я молюсь день и ночь, чтобы все было хорошо, чтобы бог помог ему выкарабкаться.

Готовлю ей кофе, сама иду в ванную. Я знаю, что не прощу себе, если он не будет жить, в глубине души я виню в случившемся лишь себя. Сбежала, поджав хвост, Юлька права. И вот к чему привел мой побег. Я жалкое ничтожество. Поверить не могу, что он выбрал меня. Все эти месяцы я думала, что Витя легко забыл обо мне, а он продолжал любить и искать. Он искал меня. Но нашел свою гибель, и я виновата в этом.

– Как вы узнали, где я живу? – такси везет нас в больницу скорой помощи.

– Виктор узнал. Главный офис вашей фирмы находится в Москве, там он выяснил, куда ты устроилась. По ошибке ему дали не ту информации. Он полетел в Нижний Новгород, оттуда в Ростов, так как номер телефона зарегистрирован в том городе. Снова промах, потом тебя отследили по вызовам.

– Но все это закрытая информация? – она пожимает плечами.

– Это все не важно. Теперь ты тут, и я рассчитываю на тебя.

– Никогда бы не подумала, что услышу эти слова от вас.

– Я была слепа. Ты любишь моего сына?

Я медлю. Не потому, что не знаю ответ. Просто я запретила себе любить, и если отвечу, то дам сердцу зеленый свет, и острая боль может вернуться. Но если это поможет, я переживу любую боль ради него.

– Люблю.

– Просто, чтобы ты знала, Анжелика мне никогда не нравилась. Я дружу с ее матерью, у нас был общий бизнес, а Виктор превосходный руководитель. Я ни черта в этом не понимаю. Но гордость и самоуверенность были сильнее меня. Я принимаю тебя, знай это. И, надеюсь, еще не поздно.

В палату пропускают по одному. Я иду по пустому коридору. Белый халат мне слишком велик. К горлу подкатывает тошнота от запаха медикаментов в отделении. Мне кажется, что я просто иду вперед, словно в никуда. Разум никак не понимает, что через пару метров я зайду в дверной проем и увижу его, спустя несколько месяцев. Но он не посмотрит на меня в своей маске профессора, не сожмет мои руки за спиной и не вдохнет запах кожи рядом с ухом, как он любил это делать. Я открываю дверь, медсестра сразу встает и уходит, предупреждая меня чтобы я ни к чему не прикасаюсь и в случаи чего звала ее, кнопка вызова над кроватью. Но эти слова звучат в другом измерении. Я вижу его. Тут и там белые липучки, мне хочется подойти и сорвать их с тела, они противные стягивают волоски. На лице щетина, длиннее, чем та, что он позволял себе отрастить. Я провожу ладонью по щеке. Его лицо такое спокойное, он просто спит, слишком долго. Он обязательно должен проснуться. Сжимаю его руку. Не замечала какие красивые у него кисти, ровные длинные пальцы, целую каждый по очереди. Слегка касаюсь губами кончика носа, щеки, кладу голову на грудь. Он пахнет по-прежнему. Я шепчу ему на ухо как мне жаль, это моя вина, я, как и прежде люблю его, хоть и никогда не признавалась в этом, я сделаю все ради того, чтобы он жил. Быстро смахиваю слезы, наверное, нельзя, чтобы они попали на все эти датчики. Так монотонно стучит сердце, он холоднее обычного. Проходит какое-то время, возвращается сестра, осматривает его и меня. Уходит.

В понедельник мать Виктора улетает в Израиль на консультацию с врачами. Не понимаю какой в этом толк, если Витю нельзя перевозить. Они вряд ли поедут сюда, да и кто их допустит к больному. Я настаиваю на том, чтобы ухаживать за ним. Обед и каждый вечер я провожу у койки Вити, каждый раз уходя с глазами полными слез. Но чем черт возьми ему помогут мои истерики? В один из вечеров сидя дома после больницы я кручу в руках штопор. Затем убираю не откупоренную бутылку обратно в холодильник и направляюсь в библиотеку. Там беру полное собрание книг о Гарри Поттере. Не знаю, как он относится к фэнтэзи, но читать ему сборник инженера или экономический вестник я не собираюсь. Мне Гарри всегда помогал в борьбе с хандрой. В конце концов немного волшебства нам не помешает. Теперь в обед я рассказываю ему о чем-то непринужденном, например, что горы в Абхазии гораздо выше тех, что в моем родном городе, побережье Сочи наполнено туристами до самого октября и совершенная ложь, будто на каждом шагу там торгуют чурчхелой. А Крым было бы здорово объехать на машине, ведь на просторах острова снято столько шедевров отечественного кино. Вечером я приношу первую часть Поттерианы «Философский камень».

«Глава 1. Мальчик, который выжил

Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди…»

Читая, я сама отвлекаюсь от своей боли, но все же иногда посматриваю на Виктора. Вдруг он уже очнулся, а сейчас просто притворяется, что спит. Резко откроет глаза и улыбнется мне. Но этого не происходит. Читаю до тех пор, пока медсестра не просит меня удалится.