Неправильная любовь

Она резко снимает с себя мои руки и возмущенно встает, бросает в меня салфеткой, затем крутит у виска, показывая на то, что мы тут не одни. Я только приподнимаю брови, говоря ей, что мне плевать, а она, закатывая глаза, демонстративно уходит от меня.

Я провожаю ее взглядом, задерживаясь на аппетитных ягодицах. Это сегодня будет моим! Моим, черт возьми! Она будет моей! Вся без остатка в моих руках!

Мне хочется смеяться и радоваться от своих мыслей. Моя. Я мечтательно закрываю глаза, попивая сок, до тех пор, пока Питерс не сообщает мне, что пора вернуться в кресло.

Теперь Хлои сидит напротив меня, а Ноа продолжает развлекать мою дочь какими-то историями, от которых она улыбается. Я его предупредил и в отношении Мел. Никаких интрижек, ничего.

Да, я лицемер. Я хочу ее подругу, предлагая ей эту самую грязную связь, и запрещаю другу даже думать, чтобы завалить мою дочь в постель. Но это моя дочь! А Хлои… Хлои – девушка, просто девушка… моя тайная девушка.

Я полный и законченный урод!

Хватит с меня самоанализа, как я и говорил, буду плыть по течению. Когда-нибудь отпустит, надеюсь, и я охладею, если она это не сделает первой.

– Ноа, дай ей пакет, пусть дышит в него, – громко говорит Хлои, и я моргаю, непонимающе поворачиваясь к побелевшей дочери.

Черт!

– Мел, не опускай голову, наоборот, подними ее. Да, вот так. Ноа, черт тебя подери, не сиди ты как истукан, дай ей пакет, – наставляю я Мел, отдавая указания другу, замеревшему от такой реакции на снижение самолета, и он все выполняет.

– А теперь, дорогая, глубокий вдох и выдох, вот так. Еще раз. Ноа, делай эти упражнения с ней, так она не собьется, и возьми ее за руку, – добавляет Хлои, и я бросаю на нее злой взгляд.

– Заткнись, – одними губами говорит она, а я молча пыхчу от раздражения, что мой друг держит за руку мою дочь. Но разве не все равно, если это поможет моей дочери пережить посадку? Плевать.

– Еще немного, Мел, минут пять, и мы сядем. – Хлои ласково успокаивает ее, а я смотрю, как Мел пытается прийти в себя, но у нее это получается крайне плохо, над губой появляется испарина. А я даже не знаю, как ей помочь, я не был в таких ситуациях. Никогда не был.

– Это всегда так? – озабоченно спрашиваю я Хлои.

– Нет, обычно она спит, но таблетки действую недолго, поэтому сегодня вот так. В Нью-Йорк мы летели спокойнее, чем сейчас. На обратном пути надо будет ей принять три таблетки. Но ничего, пройдет, говорят, что с годами проходит, – хмурится она и поворачивается снова к паре слева от меня.

Мы плавно касаемся земли, и в этот момент Мел тошнит, Хлои резко отстегивается, едва стоя на ногах, ведь в самолете сейчас явно чувствуется скорость. Сумасшедшая скорость. Она подлетает к ней, не сумев устоять на ногах и падая на колени, успевает поднять волосы Мел.

В этот момент мое сердце замирает от страха, что эта девушка так бездумно поступила ради моей дочери. Она даже не думала ни о чем! И все это происходило так быстро, я даже задержал дыхание и только сейчас разрешил себе дышать.

– Ш-ш-ш, все хорошо. Ничего страшного, – приговаривает она, когда самолет уже сбавляет скорость, а я отстегиваюсь и опускаюсь рядом с ними, не отводя глаз от Хлои, полностью сосредоточенной на Мел. Я до сих пор нахожусь в оцепенении.

– Я неудачница, – стонет дочь, а я глажу ее по спине.

– Мел, со всеми бывает, главное, чтобы с тобой все было хорошо. Это организм, за него мы не в ответе, и это естественно, – успокаивает ее Хлои, пока Ноа сидит с открытым ртом, наблюдая за этой картиной.

Пока самолет выруливает на стоянку, мое сердце продолжает бешено колотиться в груди, а перед глазами пробегают варианты трагического окончания этого порыва Хлои. Во мне закипает злость на нее, хочется отчитать ее или же отлупить, и я это непременно сделаю. Идиотка!

Хлои копошится в своем рюкзаке и достает две пачки салфеток, вытаскивая одну влажную и обтирая рот Мел, откинувшейся в кресле. Затем она промокает все сухой и встает, забирая из ее рук использованный пакет. Она это делает на таком автомате, отчего я снова и снова удивляюсь этой выдержке. Девушка идет к шторке и скрывается за ней.

– Боже, как ужасно, – дочь закрывает глаза, и я, поворачиваясь к ней, беру ее влажную и прохладную ладонь в руки.

– Мел, это у тебя от меня. Я тоже так себя чувствовал в полете, но чем чаще приходилось так путешествовать, тем лучше привыкал организм, – откровенно вру я, чтобы успокоить ее, и ловлю удивленный взгляд Ноа.

«Молчи», – мысленно приказываю я ему, и он качает головой на мою ложь.

– Правда? Это пройдет? – тихо спрашивает она, открывая глаза, и я ей киваю улыбаясь.

Хлои возвращается с влажным полотенцем и бутылкой воды, опускаясь на колени перед Мел.

– Оботри лицо, – она вкладывает в ее руку полотенце.

– На мне макияж, Хлои!

– Закрой рот и вытри лицо. Всем плевать на твое личико без него. Правда же? – она смотрит на Ноа в поиске поддержки.

– Конечно. Естественная красота намного приятнее, чем эти все ваши тональники и пудры, – поддакивает ей Ноа, и Мел сдается, вырывает свою руку из моих, вытирает лицо, пачкая его всеми этими средствами.