Неправильные

— Знаешь, одного не пойму, если у Саши и этого Марка такие натянутые отношения, тогда… При чем здесь ты? Зачем ты уехала, если тебя это никак не касалось? Не пойму…

Вот оно. Сейчас я вновь упаду в грязь лицом из-за собственной похоти, которая и подвела меня к краю обрыва.

— Или все-таки касалось, — медленно и тихо добавляет Слава, не отрывая от меня глаз. — Расскажи мне о Марке, какой он?

К горлу поднимается горечь и странный железный привкус, стоит мне только вновь подумать о человеке, который публично унизил меня. Иной раз, когда мысли превращаются в огромный спутанный клубок, я заставляю себя поверить, что Марк ни в чем не виноват. У него своеобразный стиль жизни, но это его выбор. А то, что я на какое-то время решила стать подобной ему, — моя собственная ошибка. Я с самого начала знала, что он из себя представляет, и Саша всегда говорила только правду на его счет. Вот только я по собственной глупости не воспринимала ее слова всерьез, за что и поплатилась.

Слава отводит взгляд и допивает третий стакан виски-колы. Он молча нажимает на кнопку вызова и через несколько секунд к нам вновь подходит официантка.

— Приготовьте нам вишневый чай, пожалуйста, — говорит он девушке. — Самый большой в объеме.

Официантка кивает и уходит, прихватив с собой несколько использованных салфеток.

— Этот чай успокаивает, — улыбается он мне, сложив руки на столе, словно школьник. — Он тебе понравился? Марк.

Печальный смешок вырывается из моего горла, и я гляжу в сторону нескольких подружек, сидящих за центральным столиком. Четыре недели назад я так же смеялась над девичьими разговорами и подумать не могла, что моя жизнь перевернется с ног на голову.

— Нет, — отвечаю я, не отводя глаз с высокой блондинки, — он мне не понравился. Даже больше — я его возненавидела.

— Твои глаза говорят обратное.

Бросаю взгляд на Славу и отрицательно машу головой:

— Нет.

— Хорошо, тогда объясни все. Что-то подсказывает мне, все не так просто, как кажется, и я уверяю, тебе нечего опасаться. Знаешь, сколько здесь чужих тайн и секретов? — спрашивает он, показывая указательными пальцами на свою голову. — Тысячи! И ни одна из них не покинула этого места. Между прочим, моя карта памяти не резиновая, и ее занимают истории только избранных людей, а не абы кого!

— Голова не лопается? — улыбаюсь я.

— Иной раз хочу застрелиться, — смеется Слава.

Проходит пара минут, прежде чем я решаюсь сказать Славе правду, которая каждый день заставляет меня умирать от стыда.

— Мы с Марком переспали. И не один раз. Саша все время делилась со мной своими чувствами к этому человеку, говорила, что он делал нехорошие вещи, лишь бы его брат одумался и распрощался с идеей о женитьбе. Сначала она хотела подружиться с Марком, старалась сделать так, чтобы он принял ее, но он слишком упертый и — как оказалось — подлый. И когда он солгал о мальчишнике, Саша взорвалась окончательно и, можно сказать, открыто заявила, что ненавидит его. А я, как последняя лгунья, поддакивала ей, говорила, что он такой-сякой, а сама…

Я замолкаю, потому что больше не в силах говорить о доверчивой Саше и о том, как я наглым образом предала ее.

Слава молчит, переваривая информацию, потом как бы невзначай накалывает вилкой длинный ломтик чуть засохшего огурца и принимается жевать его.

— Саша обо всем узнала?

— Об этом узнали все. Марк сообщил, а я не стала отрицать, потому что… Какой в этом смысл?

— Хочешь знать мое мнение?

Слабо улыбаюсь.

— Все, что ты делаешь или делала, — твой собственный выбор. Это твоя личная жизнь, и никого больше она не касается. Ну, согласись, если бы люди совершали те или иные поступки, заранее обдумывая, что о них подумают другие, — да мы бы все жили в каком-то гребаном аду! Ни личного мнения, ни желаний — ничего! Если тебе в какой-то момент времени захотелось переспать с мужчиной, то что в этом плохого? Ты сделала так, потому что желала этого. Знаешь, жизнь одна, и грех тратить ее только на то, чтобы переживать за чужое мнение, а саму себя при этом лишать удовольствия. У них своя жизнь есть, вот пусть и заботятся о ней, как хотят! А ты не обязана делать так, как удобно другим. Вот что я думаю по этому поводу. — Слава замолкает, когда официантка приносит нам две белоснежные кружки и большой чайничек с вишневым чаем. Она забирает пустые тарелки, спрашивает, нужно ли нам еще что-нибудь, а потом незаметно для меня исчезает. — А каким образом о вашей связи узнали?

— Марк рассказал. Саше, Ване, Лене и Косте. Я ведь… Никогда ничего подобного не делала. Никогда не занималась сексом в примерочной или туалете… Это все было неправильно. Чертовски неправильно.

— Тебе понравилось?

Округляю глаза и в ступоре смотрю на Славу.

— Понравилось, — тихо констатирует он. — Так, и что же в этом плохого? Конечно, не считая того, что Марк разболтал об этом. Что же плохого в том, что ты получила удовольствие?

Пожимаю плечами, не находя слов.