Неправильные дети

Возможно, Эдда права. Они многого добились впятером, но Милу всё равно переживала: наверное, её друзья не подверглись бы стольким опасностям, если бы не её дикое воображение и глупые теории.

– То, что вы – оборотень, ещё не самое безумное предположение, в котором я себя убедила.

Она вытащила из рукава «Книгу теорий» и протянула Эдде. Та прочитала несколько первых записей, закрыла тетрадку, отдала её Милу и порылась в своём кармане.

– Кстати, я вот о чём хотела с тобой поговорить, – Эдда вытащила карточку и прижала к груди. – Я целых двенадцать лет не виделась с Тибальтом. К сожалению, я ничего не слышала про охотников на оборотней и секретных шпионов, но кузена всегда отчаянно тянуло к приключениям. Как и тебя.

Она протянула карточку Милу.

– Что это?

– Фотография, которую он прислал мне пару лет назад. Разумеется, никакого обратного адреса, но, думаю, таким образом он хотел сказать, что не забыл меня. Можешь взять её, если хочешь.

Милу сняла с ветки фонарик и поднесла карточку к свету. У девочки перехватило дыхание, она несколько раз моргнула, вглядываясь в изображение, но оно, конечно, не изменилось.

Фотограф запечатлел воздушный шар. Тот ещё не поднялся в воздух, но, похоже, мог вот-вот взлететь. А под круглым чёрным шаром находилась не гондола, а обычная плетёная корзина. Милу вглядывалась в изображение, понимая, что на заднем фоне расстилается снежный пейзаж.

В корзине стояли двое. У одного была копна иссиня-чёрных волос, очки гогглы скрывали глаза. Вторым пассажиром оказался крупный волкодав.

Милу перевернула карточку. На обратной стороне была только одна строчка.

«Видела бы ты здешнее небо».

Когда Милу снова перевернула фотографию, Эдда показала пальцем на уголок карточки. Там небрежным почерком были нацарапаны четыре слова и четыре цифры.

«Шпицберген, Северный полярный круг, 1890».

У Милу мурашки побежали по коже головы, а на губах расцвела лёгкая улыбка.

– Интересно, не подружился ли он там с белыми медведями?

– Я не удивлюсь, если глупая собака Тибальта не съела одного целиком.

Милу вздрогнула.

– Как думаете, он был на острове Ява?

Эдда пожала плечами.

– Понятия не имею. Когда-нибудь тебе придётся спросить об этом Тибальта. Уверена, у тебя уже накопилась куча вопросов.

– О да, – устало призналась Милу, вложив фотографию в «Книгу теорий». – Несколько очень серьёзных вопросов. Но прямо сейчас мне хочется чего-нибудь блистательно обычного, как во всех нормальных семьях. Например, попросить Сема научить меня ездить на велосипеде, наблюдать, как Фенна дрессирует Моцарта, помогать Лотте с электричеством, а Эгу… ну… Эгу действительно нужна моя помощь, и я собираюсь сделать для него всё, что только смогу.

– А Брэм?

– Дедушка знает, где я… на случай, если захочет со мной повидаться. А отец… возможно, ему стоит найти меня, а не наоборот. Им обоим решать, хотят они помнить прошлое или нет, но я всем сердцем, до последнего вздоха буду помнить маму, хоть и не видела её никогда. А вы можете помочь мне.

– Конечно, – дружелюбно ответила Эдда. – Я много могу о ней рассказать.

Милу спрыгнула на землю и протянула руку Эдде, чтобы помочь ей спуститься. Управляющая слезала почти с таким же трудом, как Сем, и хваталась руками за ствол дерева.

– Ох, – проворчала Эдда, посасывая пальцы. – Заноза.

Она с обидой посмотрела на тис.

– Ой!

Милу проследила за её взглядом. Там, где несколько минут назад сидел Эг, изящным почерком были вырезаны пять имён.

Фенна

Сем

Лотта

Эг

Милу

Её сердце затрепетало. Все мысли о воздушных шарах, белых медведях и опасных приключениях испарились, в груди затеплилось ликующее чувство, распространившееся по всему телу.

Милу на самом деле очутилась дома. Пусть он несовершенный и не совсем обычный, но это её дом. И у неё есть друзья, она их не бросит.

– Пойдём, – Эдда ласково сжала её руку. – Тебе давно пора спать.

Они направились к мельнице, но, пройдя несколько шагов, Эдда остановилась и нахмурилась. Впервые с тех пор, как Милу её встретила, девочка видела управляющую абсолютно растерянной.

– Что… в смысле… как… – Эдда встряхнулась. – Может, сначала мне лучше подогреть вам молока? И прочитать сказку на ночь? Это… это то, что мне надо сделать?

– Да, – ответила Милу, по-волчьи улыбаясь. – Это именно то, что вам стоит сделать.

Эпилог

Однажды холодной, пропахшей амброзией ночью сова облетала свои владения, и ничто не могло ускользнуть от её пристального взгляда. Разномастные крылья рассекали воздух под усыпанным звёздами небом, когда она парила над полями и каналами. Весна на цыпочках, медленно, но верно прокладывала себе путь всё дальше: вдыхала цвета в самые блёклые уголки, выманивала из-под земли робкие побеги тюльпанов и насвистывала тихие колыбельные трём пушистым, только появившимся на свет совятам, уютно спавшим в гнезде на вершине тиса.

Польдер постепенно пробуждался от долгого глубокого сна и зевал в преддверии новой жизни, новых чудес, новых начинаний.