Неправильный боец РККА Забабашкин

Слушая всю эту белиберду, я пытался понять, почему Бог или мироздание, создавая Homo sapiens (человека разумного), не предусмотрели кнопку «выключить звук»? Ну или хотя бы регулятор громкости, чтобы в нужный момент было возможно хоть немного приглушить льющееся из всех щелей любопытство этого самого «сапиенса».

А ведь подобные кнопки были бы, например, сейчас, очень даже кстати. И всё потому, что найденный в поле красноармеец обладал крайне широким спектром фантазии, которая разыгралась у него не на шутку. Что он только не фантазировал. А мои предложения, просьбы и даже приказы (кои я, разумеется, не имел право отдавать бойцу, так как не был командиром), не могли на него воздействовать должным образом. Опцию же заклеить не в меру разговорчивому визави рот скотчем, я не рассматривал, ввиду того что этот самый скотч под рукой отсутствовал.

Но понимая, что неумолкающий говорун, в конечном итоге, сведёт меня с ума, стал думать, что мне с этим делать. И уже вскоре выход был найден.

Для того чтобы хоть как-то прервать его поток любопытства, я отвечал на некоторые вопросы бессвязным набором слов. А когда сопровождающий переспрашивал, ввиду отсутствия достойных целей, я производил выстрел в сторону города, стреляя в воздух.

Ну а что я ещё мог сделать? Как-то ведь его поток красноречия прервать было нужно. Вот этим способом и прерывал, на секунду-другую оглушая и его, и себя. Что-то отвечал и стрелял. Стрелял и что-то отвечал. А иногда просто стрелял, благо патронов у меня было при себе достаточно много.

И, кстати говоря, боезапас я не всегда тратил впустую. Иногда мною обнаруживались подходящие кандидаты на ликвидацию, после чего выпущенный из винтовки свинец уже летел более целенаправленно.

Вот и сейчас, увидев двух вылезающих на крышу дома немецких пехотинцев, сказал:

— Секунду, — прицелился и за пару мгновений отправил противников на тот свет.

Пулемёт, что они тащили, скатился с крыши и упал на газон под стеной дома. А за ним покатились и подстреленные солдаты.

Как и куда они упали, я со своего места видеть не мог, потому что их скрывало стоящее здание, но надеялся, что не на головы наших наступающих бойцов, которые как раз в это время штурмовали те строения.

Вообще, бой на дальней дистанции, наверное, самый простой в психологическом плане среди разновидностей контакта. Ты толком не видишь противника, а он тебя. Ты стреляешь, он стреляет. Кому не повезёт, в того попадёт. А кому повезёт, тот сможет вовремя укрыться.

Другое дело — ближний бой. Тут нередко с противником приходится столкнуться, глядя друг другу глаза в глаза. А это очень непросто, и в психологическом плане нужно иметь стальные нервы и неимоверную выдержку.

И бой в городе включает в себя все виды огневого контакта. Очень даже может быть, что такой вариант боя, вообще является одним из самых сложных. Ведь тут огромную роль играет не только хорошая военная подготовка, но и обычное везение. Будь ты трижды снайпер, попадающий в пятак с дистанции в три километра, если ты зазеваешься и не заметишь подкрадывающегося среди развалин врага, который из-за угла или с крыши дома, кинет в тебя гранату, то навыки твои в такой фатальной ситуации в мгновение ока обнулятся и будут совершенно не востребованы. В бою в городе зачастую всё решает исключительно случай.

И вот этот судьбоносный фатальный случай я, при приближении к городской застройке, очень хотел бы избежать. А потому, не обращая внимания на трёп помощника, я максимально сфокусировал зрение на городском пейзаже, внимательно осматривая верхние этажи домов, чтобы постараться максимально исключить возможность появления снайпера или того, кто может кинуть в меня или нашего бойца ту самую «гипотетическую» гранату.

Но, к моему удивлению, противник почти не занимал верхние этажи и чердаки. Да и вообще, в городе шёл не очень интенсивный бой.

Но всё же он шёл. То тут, то там раздавались звуки стрельбы, которые были слышны, в том числе и мне. А это означало, что вражеские солдаты тоже должны были быть разбужены этими выстрелами.

Но, что интересно, отчего-то пока по нам особо никто в ответ не стрелял. Да и вообще, кроме тех пяти человек, что я подстрелил при приближении к городу, немцев больше видно не было.

Добравшись до первых домов, увидели, что к нам мчится лошадь с телегой.

Как только она подъехала, Апраксин сразу же обрушился на меня с претензиями:

— Ты куда делся? Зачем спрыгнул? Ты же прекрасно знаешь, что, если с тобой что случится, мне за тебя лейтенант госбезопасности потом голову оторвёт!

Я не стал делиться подробностями драматического падения, а забрался на телегу и, усевшись там поудобней и прижав приклад к плечу, направляя оружие в сторону противника, сказал:

— Вперёд!

Апраксин поворчал ещё, но спорить не стал, а лишь поинтересовался, как я себя чувствую и почему хромаю?

Я отмахнулся, что, мол, всё нормально, и познакомил его с идущим рядом бойцом.

— Этот красноармеец мне помог. Знакомься.

Апраксин нахмурил брови, кашлянул и, буркнув что-то типа, да ты не волнуйся, я с ними со всеми знаком, стал разворачивать лошадь.