Неправильный Дойл

– Да уж, было дело.

– Ты забавный, очень забавный человек, Дойл. – Было слышно, что ей не смешно. – К сожалению, ты, кроме того, реально мертвый забавный человек. Зачем ты это сделал? Все уже почти кончилось…

– Послушай, мы можем обсудить это дерьмо потом, – прервал ее Дойл. – В постели. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты приехала в Сан-Франциско.

– Что?

– Именно. Я в Сан-Франциско, – сказал Дойл, он выглянул в окно и увидел дробленый ракушечник парковки и теряющиеся вдали стволы сосен. – Сегодня здесь прекрасно, солнечно и прохладно. Сейчас я почти вижу Беркли на другой стороне залива. Постой, здесь проходит регата – четыре белых парусных шлюпки с радужными парусами скользят по воде. Если прижаться носом к окну, то можно увидеть трамвай, поднимающийся по Хойт-стрит. И кровать огромная. С пологом на четырех столбиках, балдахином и… – он решил добавить еще деталь, – внутри он вышит звездами.

– Ты шутишь, да? – спросила Мина, ее голос дрожал.

– Нет, – сказал Дойл. – Я остановился в «секвойя свит»[160] в «Гумбольт Арме В amp;В»[161] в Сан-Франциско, я сейчас здесь. И я заказал тебе рейс первым классом, вылет завтра из BWP.[162] Я хочу, чтобы ты села в этот самолет, детка. И я буду ждать тебя здесь с охапкой роз и бутылкой шампанского. Что скажешь?

Молчание. Дойл больше не слышал свиста телеграфных столбов – она остановилась у обочины в ошеломленном молчании.

– Мина! – позвал Дойл. – Ты там?

– Я здесь, – через секунду сказала Мина. – Я просто думаю, ты сошел с ума или нет.

– Послушай, – сказал Дойл, – ведь это ты говорила о том, что хочешь посмотреть Сан-Франциско. Ну вот, я здесь. Жду тебя.

– Ты такой наглый, – сказала Мина. – А что если я пошлю туда па с парочкой головорезов?

– Моя жизнь в твоих руках, – сказал Дойл. – Но я не думаю, что им понравится здесь так же, как тебе.

Мина снова надолго замолчала.

– Решайся, – вкрадчиво сказал Дойл.

– Первым классом?

– Да, – ответил Дойл. – Без пересадок. Он мне обошелся в две с половиной тысячи. Мы проведем прекрасную неделю вместе и, может быть, придумаем, как решить это дело с твоим отцом и что делать с остатком нашей жизни. Что скажешь?

Теперь Дойл слышал ее спокойное дыхание. Когда она заговорила снова, ее голос был таким нежным и счастливым, что он пожалел о своей лжи, но отступать было поздно.

15

Поздно вечером Дойл закончил смазывать и чистить рычаг и блоки «ловушки-обманки» у Маракайбо. Он проверил рычаг дважды – оба раза пластиковая трава бешено вздымалась – и улыбнулся про себя, вспомнив удивленные крики туристов, в прежние дни попадавшихся на эту удочку.

Потом он вытащил полицейский кольт капитана Пита из сумки для инструментов, разрядил барабан, привязал нить к предохранителю и спрятал пистолет прямо под лафетом ближайшей к рычагу пушки, устроив конец нити так, чтобы он тянулся вдоль орудия. Он дернул нить, револьвер прыгнул ему в ладонь, и он взвел курок. На это ушло секунд шесть. Дойл потренировался раз тридцать, в конце концов сократив время наполовину. Потом он заново зарядил барабан, положил револьвер в укрытие, обернулся и у верхней ступеньки увидел Мегги, которая смотрела на него, облокотившись на крепостную стену. Черт, как умела подкрадываться эта женщина.

– Я не буду спрашивать, что ты делаешь, – сказала она. – Знать этого не хочу. Но может, ты расскажешь, какого дьявола тебя не было целую неделю. Я звонила Смуту, представь себе. Написала заявление об исчезновении. Я была почти уверена, что ты умер.

Дойла тронул ее плачущий голос, ее беспокойство за него.

– Я ездил в Делавэр, – сказал он. – Потом в Алабаму.

– Черт, ты объездил всю страну, – сказала она. Потом замолчала и потупилась, и даже при слабом свете луны было видно, как ее щеки покраснели. – Ты был с ней?

– С кем это? – удивленно переспросил Дойл.

– С этой сумасшедшей стервой.

– Ты имеешь в виду Брекен? Нет, она уехала в Мексику.

– Скатертью дорога! – сказала Мегги.

Дойл оставил без внимания последнюю реплику и рассказал ей, что произойдет завтра утром.

16

Тяжелый рокот служебной техники донесся с пляжной дороги, как только утренний свет коснулся верхушек деревьев. Затем началось хлопанье дверей, послышались голоса, стук, грохот тяжелого оборудования, которое сначала втаскивали на веранду, а потом волокли через бар в ресторан. Довольно скоро ко всему этому гаму за дверью присоединился высокий голос недовольной Мегги. Дойл поднялся, нашел дядины тапочки и все ту же шинель, накинул ее поверх пижамы и спустился в бар сварить себе кофе.