Непредсказатель

Стюардесса подкатила тележку и, поставив ее на тормоз, наклонилась и прежде всего по-немецки спросила что-то у женщины у окна. Та ей ответила и стюардесса, налив горячий чай в чашку, поставила ее на маленький поднос и протянула к окну. Единственное, что понял Марк было: “Данке шен”, – понимание этого всплыло откуда-то из далекого прошлого, скорее даже детства. Стюардесса посмотрела на тайку и, решив не рисковать, обратилась на английском. В ответ Марк услышал басовитый мужской голос, этот голос попросил красного вина. Марк старался держать себя в руках, он был очень удивлен, он не предполагал, что его симпатичная и фигуристая соседка – парень. У нее были длинные волосы, мягкие черты лица, тонкая шея, покатые плечи и нормальная женская грудь. Только сейчас он понял, что смущало его подсознание в его попутчице, у нее был кадык. Видимо с непривычки разум подавил панику, но теперь все встало на свои места.

Марк проследил за бокалом красного вина, словно не веря, вдруг это кому-то другому, кого он прежде не заметил, но нет. Тайка улыбнулась, и Марк растерянно улыбнулся в ответ, понимая, как глупо он сейчас выглядит, он вдруг осознал смысл фразы: “провалиться сквозь землю.”

– А что бы вы хотели выпить? – Стюардесса спасла положение обратившись к Марку и удерживая его взгляд на себе.

– Мне тоже красного вина и томатный сок, битте. – Зачем-то смешав английский и немецкий, сказал Марк.

– Вам со льдом?

– Нет. – Не особо разбираясь что именно предполагалось подавать со льдом.

Марк пил вино и чувствовал неловкость, с одной стороны, он понимал, что это совершенно не его дело, ну хочет человек быть женщиной, ему-то что? Его же не заставляют с ним – с ней целоваться? Скорее всего просто неожиданность, сам бы он, конечно, не стал, но в чужой монастырь… Он вдруг заметил, что ему протягивают бокал, и Марк поднял глаза.

– Не волнуйтесь, я уже привыкла, что меня чураются.

– Да я нет… Просто не ожидал, я растерялся. – Марк смотрел в лицо и вдруг понял, что это не просто природа, тут поработал очень хороший пластический хирург, а быть может и не один.

– Да, я понимаю, просто все сразу нельзя делать, я запланировал операцию по коррекции голоса и удалению кадыка, но это все будет потом.

– Скажите, а зачем все это? – Марк понимал, что задает неправильный вопрос и не тому человеку.

– Вам этого не понять, это очень сложно объяснить, но это не из-за секса, и я даже не могу сказать, что мне мужчины нравятся больше, чем женщины. Правильнее всего сказать, что я нравлюсь себе женщиной больше, чем мужчиной. Я нахожу это красивым.

– Да, вы правы, мне этого не понять. Я даже не могу представить себя женщиной.

– Возможно это и правильно, но что есть, то есть, я просто не видела смысла бороться с этим всю жизнь.

– Но это же очень дорого.

– Дорого, но я достаточно получаю, я хореограф.

Почему-то Марк был не удивлен, впрочем, для себя он решил, что с курортными романами, пожалуй, повременит. Можно было бы знакомиться только с теми, кто говорит по-русски, благо поток туристов сейчас приличный и проблем с этим быть не должно, но лучше не рисковать. Марк открыл ноутбук и начала читать доклад еще раз, смысл так и не доходил до него, словно все было написано на иностранном языке с подстрочным переводом слов. Смысл каждого отдельного слова ясен, но смысл текста терялся. Почувствовав, что начинает хотеть спать, Марк поблагодарил работников Старбакс за то, что они не стали мухлевать с кофе и это были нормальные молотые зерна. Ведь только так он смог бы получить кроме кофеина еще и теобромин, что содержится в зернах. Иногда, если хотят сделать кофе покрепче, то добавляют только кофеин, чем нарушают идеальный, с точки зрения Марка, баланс.

Ноутбук отправился в карман переднего сиденья, а Марк откинулся на спинку и прикрыл глаза. Гул турбин сливался и мягко давил на разум, отгоняя его все дальше в сон, вдруг послышался знакомый скрипучий звук. Марк открыл глаза и вовремя понял, что это, убрав локоть с прохода. Там прокатилась тележка, распространяя совершенно стандартный для авиа-еды запах курицы. Этот запах оставался загадкой для Марка до тех пор, пока он не познакомился с бульонными кубиками. Это было не что иное, как запах “умами” во всей своей красе, иначе говоря, глутамат натрия. Видимо в чистом виде у курицы был очень слабый вкус, однако во время ее обработки белок сворачивался, высвобождая в бульон глутамат натрия. Именно этот запах он сейчас и чувствовал, запах чего-то непонятно-куриного.