Непредвиденная опасность

— Вплоть до тысяча девятьсот тридцать шестого года, — сказал он, — политику Румынии можно было охарактеризовать всего одним словом — Титулеску. Международная политика Титулеску опиралась на дружбу с Советской Россией. Антанта стала первым звеном в цепи вокруг Германии. Последним ее звеном стал пакт между Франко и Советами. И логично было бы предположить, что реакция Румынии на все эти события не будет отличаться от реакции других стран Европы. Фашизм в Италии, национал-социализм в Германии, Croix de Feu[26] во Франции, монархизм в Бельгии и национализм в Испании — вряд ли на этом фоне от Румынии можно было ожидать, что она избежит всей этой заразы. Даже в Англии, в рядах нарождающейся бюрократии, были заметны эти симптомы. Маленьким Гитлером Румынии стал Корнелиус Кодряну, имелся при нем и свой Геринг в лице генерала Зизи Кантакузино. Кодряну начинал адвокатом, а затем создал свою партию и назвал ее Лигой архангела Михаила. Впоследствии он переименовал ее сначала в Железную гвардию, а потом — в Лигу за Родину. Впрочем, название здесь значения не имеет. Политика партии была вполне предсказуема — антисемитизм, корпоративные сговоры, союз с Германией и «спасение румын от еврейской и коммунистической заразы». Члены партии носили длинные зеленые рубахи и большую часть времени занимались сборами фондов, политическими заказными убийствами и терроризмом.

Когда Татареску вынудил Титулеску уйти в отставку, тот бежал из Румынии в сопровождении целой армии людей Кодряну. До сих пор многие считают, что массовое отравление в Сент-Морице было их рук дело. Что ж, не лишено оснований. Тут главное другое.

Вместо Титулеску министром иностранных дел стал Антонеску, и Румыния заключила союз с Польшей на основе соблюдения строгого нейтралитета по отношению и к Германии, и к России. С одной стороны, это был умный ход, сразу пресекающий на корню саму идею Германии напасть на Россию через Украину. Но до той поры, пока ничего серьезного не случилось, личная власть и союзничество с Германией Кодряну не светили. Так как вы считаете, мистер Кентон, на чьей стороне тут Саридза?

— Вы хотите сказать, что Саридзу наняли для того, чтобы он обеспечил это «серьезное»?

— Именно! Вам, разумеется, известно о старом бессарабском конфликте между Россией и Румынией. Железная гвардия была призвана бросить Румынию в объятия Германии. И сделать это они рассчитывали, настроив общественное мнение против России. Советы, декларировали они, планируют напасть на Бессарабию и захватить ее. Они должны были посеять страх среди людей, а затем в нужный момент представить доказательство, а именно — эти фотографии, якобы демонстрирующие намерения России. Проблема в одном — правильно выбрать время. А массовая истерия доделает всю работу.

— Разве? Лично я сомневаюсь.

Залесхофф недовольно фыркнул.

— Мой дорогой мистер Кентон, если бы вам удалось покопаться в архивах военного министерства Великобритании, вы наверняка нашли бы там развернутый план нападения Англии на Францию. Это работа офицеров из военных ведомств — сочинять подобные штуки! Никто в Англии и не думал нападать на Францию. Эти две страны — союзники. Но допустим, вы опубликовали этот план нападения во Франции вместе с заверениями, что Англия спит и видит, как бы захватить французское Марокко. Как думаете, какой эффект это произведет на общественное мнение? Недоверие ко всем поступкам и мотивам Англии в будущем — это наименьший вред, который можно тут причинить. Да, отношения между Англией и Францией сейчас самые дружественные, просто пример для всех остальных стран и народов. Но представьте, какой ущерб это может нанести отношениям между странами, находящимися в положении России и Румынии?! Войны начинались и по менее веским причинам.

— Теперь понимаю. Однако какое место отводится во всем этом деле Пан-Евразийской нефтяной компании?

— Самый нижний этаж. Или фундамент, если вам угодно. Саридзе платят за то, чтобы он убедил румын возобновить старые договоры по нефтяным концессиям в пользу именно этой компании. Старая игра. Нечто подобное разыгрывалось в Мексике на протяжении многих лет, и драка шла между крупными нефтяными компаниями. Вот почему в этой стране было так много революций!

Кентон призадумался.

— Но почему вы так уверены, — заметил он после паузы, — что все, что вы только что мне рассказали, должно убедить меня отдать эти снимки именно вам? Ведь я могу оказаться и твердолобым тори с большим пакетом акций Пан-Евразийской компании.

Залесхофф мрачно усмехнулся.

— Ну, чтобы догадаться, что это не так, много ума не надо! Если бы у вас имелся большой пакет хоть каких-то акций, вы бы, по вашим же словам, не нуждались так отчаянно в деньгах в Нюрнберге. Возможно, вы мне солгали, и дело обстояло совсем по-другому, но я бы это сразу заметил. Как бы там ни было, но в досье на вас указано, что вы склонны к умеренному радикализму, что весьма характерно для английских журналистов.

Кентон зевнул.