Непредвиденная ситуация

Создавалось впечатление, что употребление личного местоимения «мой» доставляет Белкиной неизъяснимое наслаждение. Оно счастливым образом уравнивало в правах погибшего мужа и взорванный автомобиль, указывая на собственнический инстинкт владелицы того и другого. Белкина, как и большинство обывателей, стремилась к однозначности, к железобетонной уверенности в своем превосходстве, то есть к душевному покою, который мыслился ей как закрепление своих прав собственницы.

– Вот как, – только и нашелся что сказать Никита, которого, видимо, случившееся с теткиным «Фордом», как и с ее мужем, занимало в малой степени, – и как же вы это делаете?

Я была уверена, что спросил он это лишь для того, чтобы не показаться невежливым и равнодушным. Мы не успели дойти до десерта и кофе, как наше трапезничающее трио посетил Станислав Сергеевич. Я была рада его приходу, так как он избавлял меня от общества Людмилы Николаевны.

Станислав Сергеевич принялся пытать Белкину на предмет, почему она не появилась в суде. Она рассказала о происшедшем. Станислав Сергеевич выразил крайнее удивление и обеспокоенность этой историей. Мы еще долго коллективно недоумевали, кто посмел лишить Белкину «Форда». Наконец, извинившись перед Белкиной и ее племянником, мы со Станиславом Сергеевичем удалились в его кабинет.

– Не нравится мне все это, – задумчиво произнес он, как только мы уселись в кожаные кресла. – Что вы об этом думаете?

Он испытующе посмотрел на меня.

– Думаю, к этому взрыву причастен Новгородцев Вениамин Петрович, – невозмутимо сказала я.

Белкин удивленно приподнял брови. – Вы уже и о нем узнали? – улыбнулся он.

– Узнала. Кстати, как процесс?

– Слушание отложено, – вздохнул Белкин. – Мы добились этого, – добавил он.

– А что насчет бумаг? – поинтересовалась я. – Они ведь остались в «Форде».

– Это восстановимо. Не суть. Я вам очень благодарен за Людмилу Николаевну, – он бросил на меня взгляд, полный горячей признательности.

Я даже немного смутилась, хотя не страдала ложной скромностью. Просто не люблю, когда меня хвалят.

– Ну что вы, – пробурчала я.

– Да нет, – возразил Станислав Сергеевич, – хорошо, что вы ее привезли в офис. Полагаю, мне нужно подумать о телохранителе для нее…

– Лучше увезите ее куда-нибудь подальше…

– Да уж, ее увезешь… – горько усмехнулся Белкин.

– А если недалеко, за город, я имею в виду ваш дом на Кумыске.

– Что ж, это идея. Хотя не думаю, что человека, который охотится за ней, это остановит. Он ведь, подозреваю, следит за Людой… Ведь подложил же в машину взрывчатку…

Он бросил на меня пронзительный взгляд.

– Станислав Сергеевич, расскажите мне о сделке вашего брата с Новгородцевым. Правда, что дела у Вениамина Петровича идут не так блестяще, как он хочет это показать?

– Вы знаете, что такое «купить ситуацию»? – ответил мне вопросом на вопрос Станислав Сергеевич.

Я кивнула.

– Так вот, Аркадий купил у Новгородцева банк «Поволжье». Купил именно потому, что был уверен, что выиграет в суде процесс. Новгородцев думал «кинуть» моего брата, произведя дополнительную эмиссию акций. Не получилось: у Аркадия хорошие связи и в суде, и в обладминистрации.

– Так что, у Новгородцева не было ни малейшего шанса?

– Вот именно. Новгородцев тоже имеет разного рода полезные знакомства, на чем и зарабатывает. Покупает предприятия, проводит эмиссию и продает… Но в случае с Аркадием он, грубо говоря, лопухнулся.

– Что из себя представляет Новгородцев как личность?

– Он не злодей, если вы это имеете в виду, – снисходительно улыбнулся Станислав Сергеевич. – Хочет жить, как и все, в сытости и довольстве. Добродушный, флегматичный дядечка, лично, кстати, знавший моего брата.

– И не оценивший его возможностей? – недоверчиво спросила я.

– Никогда человек не бывает так слеп, как имея дело со своими друзьями и знакомыми. Он переоценивает собственные силы и знания. Думает, что все знает о своих ближних, и поэтому не очень волнуется. Выяснить диспозицию, так сказать, ему мешает как раз собственная самонадеянность.

– Понятно, – без особого энтузиазма сказала я, – а что вы думаете о сегодняшнем взрыве?

Станислав Сергеевич невесело усмехнулся и пожал плечами.

– Думаю, что это не последнее покушение на представителей белкинской династии, – грустно произнес он.

– Считаете Новгородцева не способным на…

– Не знаю. Я прожил пятьдесят три года и понял, что ни черта не разбираюсь в людях. Даже с собственным братом попадал впросак…

– То есть как?

– А вот так! – разочарованно усмехнулся Станислав Сергеевич. – Задумал он разводиться и жениться на дочери Новгородцева…

– Значит, это правда, – заинтересованно сказала я, доставая из пачки сигарету. – Теперь моя очередь вас угощать.

– Нет, нет, я прихватил с собой сигары, – улыбнулся Станислав Сергеевич, хлопая себя по карману. – А вы и про его так называемое сватовство знаете?

– Людмила Николаевна просветила, – ответила я.

– Да-а, иногда она любит пооткровенничать, – угрюмо сказал Станислав Сергеевич, – не к лицу это солидному человеку – за молодыми бегать.

– Значит, вы не одобряли выбор вашего брата?

– Если говорить честно, нет.