Непреклонные

«Форд» вырулил со стоянки задним холодом. Жамнов совершил несколько непринуждённо-виртуозных манёвров, и вскоре мы уже мчались по шоссе к городу. Встречные фары слепили, и у меня защипало глаза. Некоторое время я тёрла веки подушечками пальцев, не зная, с чего начать.

— Юрий Иванович сейчас на даче своего приятеля — там проходят собачьи бои. Распорядился вас отвезти в посёлок, чтобы как можно скорее поговорить о деле. Он еле дождался вашего приезда.

— Значит, собачьи бои его всё же интересуют?

Я удивилась, потому что представляла царящую в доме Кулдошиных атмосферу иначе. А вдовец, оказывается, уже начал приходить в себя.

— Наталья Лазаревна это дело не одобряла, — зло, сквозь зубы, сказал Шестаков. — Собак жалела. Твари Божьи страдают! Рычание, кровища, жуть… Собак она жалела. — Шестаков посмотрел на жёлтые квадратные часы «Тиссо», удачно подобранные к жёлтому же ремешку. — А вот людей — нет…

— То есть? — Я опасливо покосилась на прозрачную перегородку.

— Там ничего не слышно.

Шестаков перехватил мой взгляд. Карие глаза его горели в полумраке, а ладонь нервно тёрла густой ёжик волос. Левая щека Павла часто дёргалась.

— Оксана Валерьевна, вы много ещё услышите о покойнице. Сожалею, но «ничего или хорошо» — это категория не для следователей, не для сыщиков. О потерпевшей надо знать правду и только правду, иначе тайну её гибели не раскрыть. Вам придётся встретиться с друзьями и врагами Натальи Лазаревны, поклонниками и завистниками. С палачами, если повезёт, и с жертвами — это я вам гарантирую. Хотя бы потому, что одна из её жертв — я сам. Не будучи уполномоченным вводить вас в курс дела, всё-таки расскажу кое о чём…

— Вы — жертва?! — Я закашлялась и никак не могла остановиться.

— Представьте себе, Оксана Валерьевна. До сих пор вы общались только с Людмилой, поэтому не представляете, что у её обожаемой крёстной вообще могут быть какие-то жертвы. В крайнем случае, она сказала про азиатов, которым Наталья запретила мыться в своей бане.

— Да, Мила про это говорила. Кстати, она знала, что вы работаете в службе безопасности оздоровительного комплекса? — поинтересовалась я.

В дублёнке стало очень жарко, и пришлось скинуть капюшон.

— Нет, не знала, иначе сказала бы вам. Мила не из тех, кто умеет хранить тайны.

Шестаков внимательно смотрел мне в глаза, словно решал для себя, стоит ли продолжать неприятный разговор. И, видимо, решил, что стоит.

— Да, ради крестницы Наталья была готова на всё. Видимо, так она понимала свой долг. Если в детском саду Милочке доставался кусочек торта без ягодки, тётя закатывала скандал воспитателям и покупала племяннице огромный торт в магазине «Север» на Невском. Когда Мила сказала ей, что Пашка Шестаков бросил её беременную, Наталья Лазаревна поставила себе цель — поженить нас, обвенчать, расставить всё аккуратно по полочкам. Скорее всего, другой возможности поговорить откровенно у нас не будет. Юрий Иванович не потерпит меня рядом с собой, если узнает, какие отношения на самом деле связывали нас с Натальей. Сам он не в теме, конечно, а то давно повесил бы «мокруху» на меня. Я имею веский мотив — месть. Но аналогичный мотив существует у многих в этом городе. Я сразу говорю, что к убийству не причастен и даже не знаю, кто именно это сделал. Вы можете не верить — ваше право. Но вы должны выслушать меня, чтобы добыть для себя ценную информацию. Думаю, вам она пригодится.

— Да, конечно, Павел Николаевич, я вас слушаю.

Мне было очень любопытно узнать, что именно у них там случилось. Мила и впрямь рисовала слишком уж сусальный образ тёти, которая, вращаясь в криминальной среде и имея жёсткий характер, никак не могла быть такой. Передо мной возникала ещё одна проблема, о существовании которой я, подлетая к Екатеринбургу, даже не подозревала.

Получается, что охранником Натальи Кулдошиной является бывший любовник Милы Шестаков. Сам он признался, что ненавидел и ненавидит даже после смерти ту, которую должен был по долгу службы оберегать. Но при этом уверяет, что к гибели Натальи никакого отношения не имеет. Сама Мила не подозревает о том, что её тётю охранял именно Паша Шестаков. Значит, тётя не считала нужным сообщать об этом своей крестнице и любимице.

Второй муж тёти, в свою очередь, тоже не подозревает, что его жену и начальника охраны связывали какие-то давние и не очень приятные отношения. Отсюда вытекает, что у Натальи Лазаревны, мягко говоря, не всё в порядке было с психикой. Доверять свою безопасность врагу! Она по природе своей была экстремалкой — лезла без нужды на рожон, не платила дань бандитам, любила, когда в неё стреляли…

— Ещё раз повторяю, что говорю только правду. Мне нет смысла лгать — ведь я мог бы просто умолчать обо всём. Про то, что случилось семь лет назад, знаю только я. Знала и Наталья, но теперь её нет. А те ребята, что когда-то избивали меня на Школьной улице в Питере, или очень далеко, или… Вы всё поняли. Но я хочу, чтобы вы знали суть дела.

— Вас избили по приказу Натальи Лазаревны?