Непрекрасная Элена

Как инструментарий зачистки рассматривались средства, не дающие долгосрочного ущерба природной среде и вновьприбывшему населению. Это, вероятно, исключило вирусную, бактериологическую, радиационную и химическую версии кроп-фактора (хотя, по моим данным, тестировались и они). В конечном итоге дизайнерами зачистки стали генетики.

Отступление от темы: режимы защиты от ошибок.

Неумение всесторонне исследовать риски, я полагаю, — это и сильная, и слабая сторона людей. Их слепота позволяет совершать то, что я счел бы не стоящим затрат ресурсов. Слепота позволяет достигать сверхрезультатов. Она же вынуждает платить за ошибки не виновника, а посторонних. Аналогия: движение по тонкому льду. Люди быстро начинают верить в безопасность, наблюдая перемещение со стороны или лично пробуя один-два раза. Затем ослабляют и даже исключают контроль.

Вернусь к теме. Генетика на момент старта кроп-проекта оставалась для людей, ответственных за принятие решений, «тонким льдом». Те, кто блистал на политической и финансовой аренах, не были учеными, мыслителями и тем более гуманистами. Они были — игроки с краплеными картами. Подобные им не умели бояться радиации до Хиросимы и разучились её бояться чуть позже. Подобные им не умели бояться химического оружия до Первой мировой и разучились позже: худшее неизменно происходило не с ними и наблюдалось ими издали, из надежных убежищ.

Добавлю еще один фактор риска для цивилизации в целом: как показывают мои наблюдения, общество прошлого вне кризисов возглавляли на уровне легитимной власти те, кого можно назвать авантюристами. Они легко давали обещания и еще проще уходили от ответственности. Сформулирую иначе. Люди смогли программно отработать «защиту от дурака» для технических систем высочайшей сложности… и даже не попытались создать подобной защиты в рамках социума.

Насколько я понял при проведении ретроанализа, дизайнеры зачистки пытались снабдить управляемую, локализованную кроп-катастрофу «защитой от дурака», и даже убедили себя в её надежности. Но это была техническая защита.

Crop в английском — «обрезка». Допустимое толкование в дизайне — выделение фрагмента кадра. Суть кропа как научной программы, в моем понимании, сводилась к двум этапам. Первый — маркирование групп, подлежащих зачистке. Второй — быстрый взлом генных кодов, отмеченных маркером, и их разрушение до уровня, который исключает получение жизнеспособного потомства уже первого-второго поколения.

Я склонен полагать, что суть «защиты от дурака» в кроп-программе сводилась к бинарности или множественности спусковых триггеров. Иными словами, лишь совокупное влияние факторов давало старт процессу деградации генома, а по отдельности кроп-элементы должны были оставаться неопасными. Так, до внесения в материал маркеров не сработала бы их активация.

Однако в момент моей оцифровки в аэропорту Амстердама сложились и дали катастрофический результат именно «безопасные» факторы. Сейчас, шестьсот пятьдесят семь лет спустя, поздно задавать кому-либо вопрос «Почему?». То время кроме меня никто не помнит, и вряд ли указанный вопрос беспокоит живущих ныне.

Город у моря

— Почему, ну почему они не нападают? — пробормотал стратег союза городов Осса, глядя на смерч верховых, вьющийся под стеной.

Лето у южного моря еще цвело в полную силу. Рыжая пыльная степь давно высохла до звона, но следы свежести сохранились в складках лощин, сбегающих к морю. За жаркий сезон с моря трижды наваливались тучи, проливали дожди. Это — благословение для края. Не иссохли ручьи, не закаменели намертво русла малых рек, кустарник в лощинах сберег тусклую зелень. Благополучный год…

Степь приморья — широка. На её крепкой ладони стоит город Самах, продуваемый всеми ветрами. С высоких северных башен внешней стены просматриваются в подробностях и главное течение великой реки Идели, и многие её рукава и заводи. Южные башни позволяют взору окунуться в синь морскую, переходящую незаметно в синь небесную… Самах — город из числа старейших, ему более пяти сотен лет, для нового времени это настоящая древность! Как знает всякий житель, построен Самах не на пустом месте: у предков здесь были торговые и военные порты.

Много знаний, образцов машин и ценного имущества предков было собрано по окрестностям. Да и само место… поныне оно лучшее для проводки дальних поездов всех видов. Есть в Самахе и мачты дирижаблей, и морские закрытые бухты, и речные причалы, и находящаяся в ведении Капитанского союза зимняя база походников… Богат город, богат и многолюден. Потому и ценит себя, не желает поступаться хоть малой толикой вольностей. Сколько раз прибывали сюда гости из Оссы, сколько заманчивых обещаний они нашептали в уши здешних хранителей… Все зря. Самах — сам по себе. Здесь предпочитают тартар как основное наречие, строят храмы богам предков, хотя это вопиющая дикость.

Люди Самаха мнят себя наследниками великих торговцев и исследователей. В городе жаждут однажды открыть ворота и выйти в большую степь, и присутствовать там наравне с дикарями, чтобы затем вытеснить или подчинить их.