Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)

Собрав в итоге волосы в хвост, я вышла из дома, и почти сразу же за углом встретила его. Не знаю, что было дальше! Мне казалось, что я лечу, что я воздушный шар, наполненный счастьем; мы где-то ходили, разговаривали, глядели друг на друга, и мое сердце ни на минуту не переставало безумно колотиться о ребра, и могло даже показаться, что я вот-вот потеряю сознание! От удовольствия кружилась голова…

На закате одного дня мы поцеловались. В беседке, утопающей в рыжих кустах, среди кремовых ее колонн, под розовым высоким небом, и он держал меня в своих сильных руках, и я млела, даже, кажется, забыла, как дышать… И с того дня мы целовались всякий раз, когда никто нас не видел, и мне было так хорошо, так легко, что даже Ти Фей замечал, что я расцвела — хотя я почти не замечала Ти Фея, ослепленная любовью, ослепленная нежной заботой Мака и его бездонными медовыми глазами…

Так страшно! Но с каждым днем мне хотелось все большего…

И вот Ти Фей сказал:

— Кью, я конечно понимаю, что влюбленные часов не наблюдают, и вообще… и не то чтобы я был чем-то недоволен, — он вздохнул. — Но мы уже две недели торчим в Агде, а ведь у нас миссия.

Я вскрикнула. Не может быть! Как я могла?.. Ведь я Скиталица!

— Ты прав, ты прав, — горячо зашептала я. — Наша миссия важнее… Ах, Ти Фей! Нам нужно отправляться на север…

— Я понимаю, расставаться с любимым тяжело, — он взял мою руку, но я покачала с улыбкой головой:

— Нет-нет, глупости. Со мной все в порядке. Мы так любим друг друга, Ти Фей, ты не можешь и представить, как… и я уверена, он дождется меня! Или я отправлюсь за ним в его царство! Даже километры не разлучат нас!

Он тепло улыбался, глядя на мою влюбленную мордашку, и кивал каждому моему слову. Как настоящий друг, Ти Фей поддерживал меня в моей любви и от всей души желал мне счастья.

Но впереди меня ждало серьезное испытание: я должна была сказать своему любимому, что на некоторое время нам придется расстаться. Но ничего! О такой любви, как наша, писали поэмы, и какие-то пара месяцев ничего для нее не значат!

При встрече Мака нежно прижался к моим губам, и я на мгновение позабыла о том, зачем пришла и что хотела сказать, и мечтала лишь о том, чтобы навсегда остаться в его горячих объятиях… Но нет! Долг превыше всего! Даже превыше любви.

— Мака, — прошептала я в его губы, проводя пальцем по его щеке, — мне нужно тебе что-то важное сказать.

— В самом деле? — спросил он своим шелковым голосом, и мое сердце словно билось в голове. — Я внимательно слушаю тебя, Афина.

Ноги подкашивались, так что пришлось сесть.

— Мака… мне так хорошо с тобой, так хорошо! Я бы хотела остаться с тобой на всю жизнь! Но… — я почувствовала, как эти ужасные слова жгут мне горло. — Прости, но… мне нужно выполнить поручение. Мне нужно идти на север.

К моему удивлению, Мака принял эту новость довольно спокойно, и лишь прижал мою руку к своим губам.

— Все в порядке, Кью, моя принцесса. Разлука не сможет повредить мои чувства к тебе.

— И я так думаю! — я расплылась в счастливой улыбке. — О, я люблю тебя, Мака…

— А я тебя обожаю, моя отрада! Дышу тобой, Непревзойденная! Ты нужна мне, как воздух…

Я слушала эти сладкие слова, сказанные его нежным голосом, и мне казалось, что я плыву…

Но тут он сказал:

— Послушай, голубка моя. Раз уж нас ждет разлука, может быть, скрепим нашу любовь?

У меня глаза наполнились слезами счастья!

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?!

— О нет! То есть, да, конечно, я этого хочу! Но не сейчас: вдруг в пути ты встретишь другого, я не хочу принуждать тебя…

— Я никогда не встречу другого, ты единственный для меня!

— А раз я единственный, — он прижал мою руку к своей груди, к своему бьющемуся сердцу, — я хочу стать и твоим первым. Пойдем ко мне.

У меня в горле пересохло от шока, но я не могла, не хотела отказать ему. Мы так любили друг друга, так зачем нам ждать свадьбы? Это то, что делают любящие люди. Это нормально. Это то, чего я желаю. Объятия любимого человека!

Крепко держась за руки, мы пошли к его дому, который я уже хорошо знала. Сердце замирало от предвкушения, мир плыл перед глазами… но я видела его, видела его прекрасное лицо, и его улыбка дарила мне храбрость на любой поступок.

Я никогда не думала, что позволю кому-то сделать это с собой, но в тот момент я не думала и вовсе. Уже с порога мы начали целоваться и снимать друг с друга одежду, и я скользила руками по его идеальному телу, чувствовала каменные мышцы под кожей, наслаждалась ароматом его длинных черных волос и глубиной медовых глаз, и почти совсем не стеснялась своего исписанного шрамами тела. Мы были так возбуждены, что не могли дойти до кровати; Мака толкнул меня на свой письменный стол, и я раскинулась на нем, дрожа от предвкушения, не чувствуя рук и ног, пылая, словно в жерле вулкана, желая, желая, желая…

Но сама Богиня Природы руководила мной, когда я повернула голову и увидела свое имя на листе бумаги.

— Мака, — я остановила его, упершись рукой в его грудь, — что это?

— Ах, не важно, моя принцесса, — он попытался забрать у меня лист, оказавшийся длинным свитком, — ты же все равно не умеешь читать.