Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)

Я осталась очень довольна ответом и спокойно отошла к столу с закусками. В толпе эльфов-гостей я увидела Рэна и его жену, миловидную и болезненную леди, и стала выдумывать остроту, с которой можно было бы подойти к ним и заткнуть братишку за пояс.

Что-то неладное я заподозрила тогда, когда оркестр заиграл первый танец, но ни одна пара не закружилась под его звуки. Я оторвалась от стола с закусками, который успела практически обчистить, и двинулась туда, где столпились абсолютно все гости и гостьи Вечера, включая и Мирей, и моего брата, и невестку. Подходя к толпе, я уже, в принципе, догадывалась, что там происходит, и скоро мои предположения подтвердились. Само собой. Центром собрания был Ти Фей.

Воистину, у его визажистки это была легкая работа, ведь на ним и трудиться-то особенно не надо было, он и так был ослепителен, словно лампа накаливания из Петербурга. Но она все же постаралась, и его эльфийский костюм, перешитый на человеческий рост, сидел, словно вторая кожа, и так выгодно подчеркивал золотой оттенок его лица, что казалось, будто Фей обшит нежнейшим шелком цвета топленого молока, и вообще он кукла, а не человек. И как хороши были его глаза, подобные двум сияющим самоцветам, и его подведенные краской губы, манящие, словно губы вампира! Мне страшно было на него даже дышать, ведь казалось, что он не то фарфоровый, не то вообще хрустальный, и вот-вот разобьется на тысячу маленьких кусочков; а вот другие женщины явно были не против с ним не только… подышать.

Он заметил меня, поднял точеную руку, помахал и улыбнулся, а девушки, стоявшие передо мной, чуть не попадали в обморок, думая, что это им. Я хохотнула, помахала в ответ и вернулась к столику с закусками. Он точно будет главным событием всего вечера, можно не сомневаться. А я зато смогу нормально поесть и отдохнуть, пока никто ко мне не пристает.

Вечер и в самом деле протекал чудесно, пока главная звезда не подошла ко мне с довольным видом.

— Могу я пригласить вас на танец?

— Окстись, Ти Фей, я в этой шторе даже стоять не могу толком.

— Но Кью, ты же совсем не веселишься. Мне совестно.

— Это я-то не веселюсь? Ти Фей, да ты только глянь, тут же сыры со всех краев Семи Свободных Королевств! Я особенно люблю камамбер. Вон он, попробуй.

— Фу, ну и запах…

— Ну и ладно, мне больше достанется. И не волнуйся за меня, я не скучаю. Я тут вообще в роли клоуна, посмотри на эти красные щеки.

Он провел пальцем по моему лицу, стирая румяна, и я постаралась дышать быстрее, очень уж вкусными духами были надушены его запястья.

— Согласен. Без всей этой краски ты нравишься мне больше.

— Не поверишь, но ты мне тоже, мистер аккордеон.

— Наверное, Аполлон?

— Не знаю, — честно сказала я, — но очередь желающих подарить тебе танец начинает терять терпение.

Ти Фей сделал вид, что очень от этого устал, но я прекрасно видела, что это был самый счастливый вечер в его жизни. Быть всеми желанным и обожаемым, кажется, стояло на вершине пирамиды его желаний. И я едва ли могла это понять, но оставляла за Ти Феем право самому себе выбирать счастье. Что ж, вернемся к камамберу…

Видит Богиня, вечер проходил восхитительно. Я наелась до отвала, посидела на мягкой тахте, наблюдая за танцующими парами, а затем и вовсе сбежала в сад, подышать свежим воздухом и полюбоваться на серое лицо Луны. Ти Фей все отплясывал, но я совершенно не боялась оставлять его там без присмотра, ведь вряд ли толпа затанцевала бы своего любимца до смерти.

В саду пахло осенью и цветами. Поздние сорта роз склоняли свои бутоны к глади небольшого пруда, специально выкопанного для сада, и в его прозрачной воде отражалась луна, красные головки роз, яркие звезды на небосводе и мое лицо, такое неказистое и дурацкое. Я набрала в ладони воды, плеснула ее на свои щеки, стирая краску, а затем подняла глаза, и сердце замерло в моей груди.

Я увидела его.

Это был самый прекрасный на свете мужчина. Он был совсем не такой, как Ти Фей, нет, при виде этого человека мне не хотелось дать ему пирожок и повязать бантик. Нет, он был воплощенная сила и мужественность, под его загорелой кожей читались контуры железных мускулов, его лицо было четко очерченным, с широким, крепким подбородком, ироничной легкой улыбкой и густыми черными бровями над медово-карими, теплыми, как топленое молоко, и бездонными, как океан очами. Стоило мне заглянуть в эти глаза, и весь мир померк, и весь мир перестал что-либо значить для меня, я позабыла обо всем; в моем сердце и душе отныне был только этот человек, и отныне лишь он имел для меня хоть какое-то значение, он и еще лучи лунного света, игравшие в его черных волосах. Когда я поняла, что он идет ко мне, я почувствовала, что схожу с ума от счастья, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но смогла лишь глупо улыбнуться ему и потупить глаза, чувствуя, как щеки пылают адским огнем. В отражении в пруде я видела его прекрасный образ, и блеск золотой цепочки, шедшей от его ноздри к уху. Такое необычное, но такое изящное украшение…