Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)

Он протянул руку, схватил шкуру коровы, лежавшую в сторонке, и громко в нее высморкался. Несколько крупных капель попало на Ти Фея, тот скуксился, отвернулся, сдерживая отвращение, но не отнял своих рук.

— Успокойся! Может, мы еще сможем это решить. Кью, давай, скажи ему!

Я, признаться честно, растерялась, и даже разозлилась на то, что Ти Фей на меня сбрасывает решение этой ситуации, но быстро взяла себя в руки.

— Точно, тролль! То есть, Кристофер. Ты же необычный парень, правда? Значит, и проблемы твою можно решить необычным способом.

— О, да! — Кристофер заломил руки. — Я необычный, и это моя беда! Это мой крест! Моя ноша…

— Расскажи нам, — попросил Ти Фей, осторожно отводя руки. — Вот и все, твоя рана исчезла. Теперь можешь рассказывать.

Тролль ощупал свою голову, улыбнулся, припугнув нас своими зубами, и протянул Ти Фею руку:

— Какой ты хороший, маг Ти Фей! Я с радостью расскажу тебе свою историю!

Ти Фей положил ладонь на его палец и сделал вид, что пожимает его, хотя выглядело это так, как если бы муха пожимала руку человеку. Я обернулась, увидела Мака Дее, лежавшего в глубоком обмороке, и с недовольным видом (очень старалась сделать его максимально недовольным) пошла приводить его в чувство.

— Так вот, — заговорил Кристофер. — Я такой несчастный, такой несчастный! С самого детства я был слишком умным для троллей, и это не нравилось моим родителям, а уж мне-то и подавно! Пока я был маленьким, я притворялся грудой камней и сидел у городов, слушая, как говорят люди — так я научился говорить. Но представь, маг Ти Фей, каково это жить в племени, где ты единственный способен говорить и думать! Жить в племени, где ты чудаковатый изгой! Мои родители всегда были не умнее кошки, а я… я был так одинок! Так одинок и несчастен!

— Так, ясно, — Ти Фей рассудительно взялся за подбородок. — Ты был единственным таким умным?

— Думаю, я такой единственный на земле! Хотите чаю, друзья?

Ти Фей бросил на меня вопросительный взгляд, я поколебалась, но кивнула. Если честно, я просто ужасно замерзла, так сильно, что уже зуб на зуб не попадал.

Кристофер встал и отошел от нас, при каждом своем шаге заставляя землю содрогаться. Зазвенела посуда.

— Как ты думаешь, твои родители могли быть близкими родственниками? — заинтересовался Ти Фей.

— Не знаю, они же тролли! Как понять, что кто-то родственник, если этот кто-то не умеет говорить?

— Твоя правда. Так, а детей зачем ты пугаешь? — продолжал допрос Ти Фей. Мака на моих руках открыл глаза, взглянул на тролля, готовившего чай, и провалился обратно в обморок. Я разозлилась и принялась трясти его, как тряпичную куклу, за плечи, но тому было все равно. Вот упрямец!

— Я не хотел никого напугать! — срывающимся голосом воскликнул Кристофер. — Но мир так жесток со мной! О, как я несчастен!

— Ближе к делу, пожалуйста.

— Извини. Ну в общем, я просто очень-очень люблю детей, но ни одна троллица никогда на меня не посмотрит. Они как-то чувствуют, что я не такой, как другие. И сколько я ни пытался… И потом, наши дети, которые нормальные, как зверята, это не так уж и мило… Нет, мне нравятся человеческие дети.

— Не в гастрономическом, я надеюсь, смысле?

Кристофер чуть не выронил чайник.

— Ти Фей! — оскорбленно воскликнул он. — Как ты можешь! Мои чистейшие чувства!..

— Ладно, ладно, успокойся, — Ти Фей, кажется, немного перепугался. — Я не хотел тебя…

— Никто меня не понимает! — Кристофер поставил перед Ти Феем чашку с чаем, и тот задумчиво на нее уставился, соображая, как пить из чашки, в которой смог бы поплавать. — Я так одинок в этом мире! Я даже написал об этом стихи, вот слушай:

Когда б я не родился троллем,

Когда б имел я отчий дом,

То на один со смертным горем

Я б не остался нипочем…

Я почесала в затылке и влепила Мака такую пощечину, что он застонал и открыл глаза.

— А-а-а…

— Чай будешь? — сварливо спросила я, наклонившись к нему. — И хватит изображать из себя умирающего!

— Скиталица?..

— Чего?

— Мне кажется, я сойду с ума… Гоблинская полиция… говорящие тролли… Как мне жить с этим?

— Нужно просто быть более открытым к новому, — пояснила я, разведя руками. — Сам себя загоняешь, и сам же от себя и мучаешься… Вот взгляни на Ти Фея, как он быстро находит общий язык со всякой магической шпаной…

Мака вздохнул и сел, потирая щеку.

— Сильно ты меня…

— А сам виноват, что не просыпался.

— Ты сказала про чай?

— Видишь вон бассейн? Чай в нем.

Мака обреченно вздохнул:

— Можно я обратно в обморок?

Я рассмеялась и стукнула его по-дружески по спине, нарочно чуть-чуть не рассчитав силы.

— Нельзя. У нас тут вечер поэзии.

— …И приняла б меня земля,

То вот тогда, клянуся богом, тогда и счастлив был бы я!», — закончил декламировать Кристофер и взглянул на Ти Фея пытливо. — Ну-у?

— Ну-у, это было довольно недурно, — улыбнулся тот, — ты в принципе весьма талантлив. Вот только люди злятся на тебя справедливо. Из-за тебя их дети боятся спать, ты их так сильно напугал…

— О, я несчастный, несчастный!

Мне показалось, что моя голова лопнет, если я еще хоть раз услышу слово «несчастный», и я решила брать дело в свои руки. Тем более, у меня уже была идея.