Непревзойденные

Минуло всего три месяца после поступления Евгения в секцию, как он уже дорос до того, чтобы участвовать в своих первых соревнованиях. И там произвел маленький фурор – из 15 участников он сумел стать 7-м, причем все его соперники были на два-три года старше его. Этот успех вывел Плющенко в разряд самых перспективных юных фигуристов. В 1990 году его тренером стал Михаил Хрисантьевич Маковеев. Под его началом Евгений освоил все тройные прыжки (в том числе тройной аксель). Впрочем, в их отношениях был эпизод, который едва не поставил крест на карьере юного фигуриста.

Вспоминает Е. Плющенко: «В Волгограде, когда мне было лет девять, я встал на непривычные для себя ботинки «Вифо», и они оказались очень жесткими. До этого катался на чешских «Ботас» – они помягче, поудобнее. Мой тогдашний тренер Михаил Маковеев (он, между прочим, был тренером по штанге) стал заставлять меня сразу же выполнять прыжки. В новых ботинках, понятно, ноги я себе натер до кровавых мозолей. Какие прыжки?! Ходить было невозможно! Михаил Константинович кричал на меня, чуть ли не матерился, требовал, чтобы я все равно прыгал. Ничего не оставалось, как положить ему эти ботинки на стол и сказать, что все – больше кататься не буду. В ответ же услышал: «Иди отсюда!..» Затем спокойно пришел домой – собралась вся наша семья, стали думать, что мне делать. Я говорил: «Уйду в карате, уйду в футбол…» Неделю в итоге не катался. А потом мне позвонил тренер, сказал, что он был не прав, и попросил вернуться… И сейчас не жалею, что не ушел ни в карате, ни в футбол…»

Между тем в 1993 году Ледовую арену, где тренировался Евгений, закрыли ввиду ее переориентации – ее площади решили использовать под рынок. Это было время «лихих 90-х», период «шоковой терапии», когда большинство россиян буквально с трудом сводили концы с концами. Поэтому поддерживать детские секции было некому – этим не занимались ни государство, ни меценаты, которые только начали «нагуливать жирок». Многочисленные дворцы спорта, которые раньше, при СССР, функционировали как спортивные сооружения, в новых условиях были превращены в торговые площадки по продаже дешевого ширпотреба. Бывшая «страна героев» при Б. Ельцине превратилась в «страну торгашей».

После закрытия Ледового дворца карьера фигуриста Евгения Плющенко могла благополучно завершиться. С этим не был согласен ни он сам, ни его тренер Маковеев. В итоге последний пришел к родителям Евгения и стал уговаривать их отпустить парня с ним в Санкт-Петербург для продолжения занятий спортом. Поначалу родители были категорически против такого расклада: как это – отпустить 11-летнего ребенка в Северную столицу с чужим человеком? Однако потом, вникнув в доводы маститого тренера, они переменили свою точку зрения. Почему? Во-первых, они доверяли Маковееву, во-вторых – уж больно горячо просил их об этом сам Евгений, который к тому времени так полюбил фигурное катание, что жизни своей без него уже не мыслил. А в Санкт-Петербурге у него был шанс не просто продолжить заниматься любимым делом, но делать это под присмотром хороших тренеров. Короче, в 1993 году Евгений перебрался в Санкт-Петербург. Отметим, что спустя некоторое время к нему перебралась и его мама (отец, столяр по профессии, и сестра Елена остались в Волгограде).

Чуть позже, когда Евгений станет известным фигуристом, он расскажет о своей маме следующее: «Мама привела меня в 4 года на каток, и до сих пор она приходит со мной – пусть сейчас не всегда, но она без этого спорта не может жить. Я даже спрашивал ее: «Зачем ты сейчас приходишь?» – и она ответила: «Я не могу не приходить. Мне нравится, когда ты катаешься, я хочу смотреть на тебя, я хочу продолжать жить этим спортом. Если я не буду ходить, то фигурное катание для меня умрет». С тех пор, как она меня в 4 года привела на каток, мама была всегда со мной, помогала мне, прыжки учила вместе со мной, помогала мне растягиваться. Я считаю, что бильман – это ее элемент, ее заслуга, ему научила меня она, а не тренер или я сам. И всегда в трудные минуты она со мной. Она не лезет в технику, не ставит мне программы – она просто ходит со мной и поддерживает меня. Просто смотрит, иногда может сказать, что тут неплохо, а здесь не очень хорошо. Алексей Николаевич говорит, что мама – редкий случай в фигурном катании. Она всегда в тени, но иногда решает проблемы, которые сложно решить тренеру…»

Но вернемся в те годы, когда Плющенко находился еще только на пути к своей славе – в 1993 год.