Непридуманные истории, или Монастырские встречи — 2

Моя собеседница кивает головой и смотрит в окно. И лицо её озаряется светлой улыбкой. Я прослеживаю её взгляд и вижу золотые купола оптинских храмов.

История о том, как не стареть

Несколько лет назад мне случилось навещать одну пожилую женщину М. Ей было семьдесят два года. Это был очень добрый и порядочный человек. К сожалению, практически неверующий. В храм она никогда не ходила, хотя была крещёной и на Пасху красила яйца и пекла куличи, а на Рождество вспоминала, как в детстве они отмечали в семье этот добрый праздник.

Я стала свидетелем угасания М. Сначала она оживлялась, когда показывала мне свои фотографии в молодости. Вспоминала юность, детство. Потом, видимо, прошлое было пережито много раз и наскучило. А настоящее было неинтересным. Будущего не было вообще. Взгляд стал потухшим, безжизненным.

— Понимаешь, деточка, мне уже неинтересно жить. Ничего хорошего, никакой радости уже не будет. Вот и пришла старость. Мне больше незачем жить, ведь молодой я уже не буду.

И вскоре она действительно умерла. Когда ей стало совсем плохо, я позвала священника, и он исповедал и соборовал М.

А потом, уходя, в коридоре тихо сказал мне:

— Как тяжело провожать неверующих и маловерующих людей. Всю жизнь они жили по страстям, а когда эти страсти стало невозможно удовлетворять, интерес к жизни пропал. Духовное им было неинтересно и раньше, а теперь уже поздно. В жизнь души после смерти тела они почти не верят. Впадают в уныние и уходят задолго до того срока, который на самом деле отпустил им Господь.

Несколько лет спустя в келье паломнической гостиницы Оптиной пустыни, я познакомилась с монахиней Новодевичьего монастыря. Звали её мать Филарета. Она была в годах, выглядела лет на шестьдесят. Позднее, познакомившись поближе, я узнала, что ей уже семьдесят два года. Глядя на неё, я вспоминала слова своего духовного отца, игумена Н.: «Люди, которые живут духовной жизнью, борются со своими страстями, в конце жизни собирают плоды и достигают духовной высоты. Есть старушки, есть старицы. Понимаешь?».

Вспоминая потухший взгляд М., я с удивлением встречала мудрый и живой взгляд матери Филареты, дивилась её любознательности, интересу к жизни, к чтению духовных книг. Она выписывала заинтересовавшие её слова святых отцов. Иногда подзывала меня, чтобы поделиться поразившими её высказываниями. И я вспоминала слова духовного отца про стариц.

Мать Филарета была очень энергичной и бодрой. Она посещала все службы, в келье читала молитвенное правило стоя, в то время как более молодые сёстры делали это сидя, вздыхая, что устали к вечеру. Часами она работала за компьютером. Я узнала, что она была келейницей у первой игуменьи возрождающегося после семидесятилетнего перерыва Новодевичьего монастыря. И вот сейчас торопится закончить очерк о ней, о матушке Серафиме Чичаговой, внучке прославленного митрополита, священномученика Серафима Чичагова. Её фотография стоит на столе у матери Филареты.

— А сколько лет было матушке Серафиме?

— Монашеский постриг она приняла одновременно с игуменством (что бывает очень редко) в возрасте восьмидесяти лет. Умерла в возрасте восьмидесяти пяти лет. За пять лет матушка восстановила Новодевичий монастырь, собрала вокруг себя сестёр, написала книги про своего дедушку и про монастырь.

Я долго пребываю в состоянии крайнего удивления и восторга. А мать Филарета смотрит на меня, улыбается и показывает фотографию своей матушки игуменьи. Я долго всматриваюсь: умные молодые глаза, одухотворённый облик. От фото исходят доброта, любовь.

Мать Филарета рассказывает, что игуменья Серафима до монастыря была учёным с мировым именем, профессором, доктором технических наук, что она открыла новую отрасль в химической промышленности — латексное производство.

А в восемьдесят лет несла тяжелейший игуменский крест и возрождала центральный монастырь Москвы, молитва в котором была прервана на семьдесят два года. Я слушаю её рассказ, смотрю на фотографию, и мне хочется плакать. Я думаю, что о таких людях говорят: дух побеждает телесные немощи.

О себе мать Филарета говорит скупо, она очень скромный человек. Но, постепенно общаясь с ней день за днём, я начинаю понимать, что эта невысокая хрупкая монахиня сама достойна того, чтобы написать о ней книгу.

— Мать Филарета, можно я напишу о тебе рассказ?

— Обо мне? Какой ужас!

— Матушка, я постараюсь тебя не хвалить, а просто написать какие-то интересные факты. Вот прочитает их какой- нибудь пожилой человек— и поверит, что жизнь не кончается ни в шестьдесят, ни даже в восемьдесят!

— Ну, хорошо, попробуй, только помни высказывание святых отцов о том, что «похвалить монаха — то же самое, что подставить подножку бегущему человеку».

— Буду помнить!