Непридуманный подвиг Сергия Радонежского

«При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной»

В. О. Ключевский.

Проект, который олицетворяет Сергий Радонежский, организованный им и его соратниками, носящий меткое название «русская монастырская колонизация», вобрал в себя всё то, чем мои современники привыкли восхищаться, как исключительно заграничным опытом. А зря, потому что при ближайшем рассмотрении событий средневековой Руси, очищенных от мистики, нервно курят в сторонке и распиаренные иезуиты с тамплиерами, а также не менее распиаренные Шаолинь и прочие заграничные монашеские проекты, имеющие гораздо более скромную историю, но зато более продвинутых имиджмейкеров.

Описание монастырского старт-апа Сергия Радонежского, его становление и «раскрутка» достойны того, чтобы быть предметом исследований по маркетингу и бизнес-администрированию, изучаться в ВУЗах по специальности «Экономика» и «Управление», и вообще быть предметом отечественной гордости, наряду с предвоенным промышленным строительством и послевоенным рывком к звёздам.

Стартовала будущая Троице-Сергиева лавра, как безналоговое аграрное предприятие, объединявшее своих участников на традиционной христианской религиозной базе, но на абсолютно новых организационных принципах, которые включали в себя:

1. Отказ от частной собственности.

2. Личный аскетизм и нестяжательство.

3. Обязательная плановая трудовая деятельность на благо общества.

4. Запрет на бродяжничество и попрошайничество.

Читаешь эти незамысловатые правила организации «общего жития» Сергия Радонежского, а также то, как он лично неукоснительно им следовал, и начинаешь понимать, что имеется серьёзная альтернатива у призыва Маяковского — «юноше, обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого, скажу, не задумываясь — делай ее с товарища Дзержинского»…

Старт-апы всегда страдают одной и той же болезнью. Какой бы гениальной не была реализуемая идея, пока о ней ничего неизвестно окружающим, её как будто и не существует. Сидя в лесу, известности не снискаешь. Очень скоро братья поняли, что их обитель, основанная хоть и на вполне прогрессивных принципах, и с серьёзными экономическими льготами, гарантированно загнётся без правильно поставленного маркетинга, ответственность за который взял на себя старший брат Кирилловичей — Стефан.

В то время, как Сергий Радонежский (тогда еще Варфоломей) строил своими руками Маковецкую обитель, поддерживая только зародившуюся жизнь будущей Троице-Сергиевой Лавры и только формировал свой знаменитый «устав общего жития», Стефан отправился в Москву, где сделал стремительную карьеру от инока до игумена (от разнорабочего до директора), великокняжеского духовника, став правой рукой митрополита Алексия — будущего соавтора, заступника и покровителя всех начинаний Сергия Радонежского.

Эта троица — Сергий-Стефан-Алексий и будут той командой, благодаря которой Россия сегодня занимает самую большую территорию в мире, причем с таким суровым климатом, выжить в котором не получается ни у одной другой нации. Принципы «общего жития» Сергия Радонежского оказались настолько удачно сформулированы и универсальны, что до сих пор подходят как для хозяйственной, так и для любой другой деятельности — культурной, просветительской, идеологической, политической, являясь идеалом для всех последующих хозяйственных и политических процессов, движений, руководителей.

Было тогда и остаётся сейчас всего одно препятствие для того, чтобы личный опыт Сергия Радонежского сделать постоянным, непрерывным и всеобщим — обязательное следование принципам общего жития прежде всего лидерами, приведение в соответствие с этими принципами прежде всего элиты, что является фундаментом любого мобилизационного проекта. Когда это делать получается, Россия делает резкий и качественный цивилизационный рывок, когда вожди от этого правила отказываются, вся русская цивилизационная конструкция неумолимо и крайне болезненно деградирует.

При самом живом участии Стефана и Алексия слух о молодом подвижнике, живущем в радонежских лесах, быстро распространился по монастырям Северо-Восточной Руси. Одни осуждали его за нарушение порядка восхождения по монастырской «лестнице к небу», другие, напротив, сочувствовали, восхищались его твердостью. Не укрылось от молвы и то, что отшельник происходил из боярской семьи, что у него есть доброхоты среди московской знати, а брат его — духовник самого великого князя Семена Ивановича. На Маковце стали появляться первые посетители….