Неприятности – мое ремесло

– Не вилять! – проревел Гэлбрейт. – Нам все известно. И про частную клинику, где вы прячете преступников, и про наркотики, и про шлюх. Да только прокол у вас вышел, док. Не надо было связываться с парнем из большого города. Теперь вас никто не прикроет. Итак, где Сейнт? И где та девчонка?

Я вдруг вспомнил, что не упоминал об Изабель Снейр в присутствии Гэлбрейта, если, конечно, под «девчонкой» имелась в виду именно она.

Рука доктора хлопала по столу, как перебитое крыло. Добавившееся к нервозности неподдельное изумление, похоже, подтолкнуло его к совершенному параличу.

– Где они? – снова завопил Гэлбрейт.

Дверь снова открылась, и в комнату просунулась медсестра:

– Пациенты, мистер Гэлбрейт, пациенты. Пожалуйста, не забывайте о пациентах.

– Иди развлекись чем-нибудь, – бросил через плечо полицейский. – Палец пососи.

Она осталась у двери, а у Сандстренда прорезался наконец голос. Даже не голос, а голосок.

– Как будто вы сами не знаете, – устало обронил он.

Рука его исчезла вдруг под халатом и вынырнула оттуда уже с пистолетом. Гэлбрейт качнулся вбок и свалился со стула. Доктор выстрелил в него два раза и дважды промазал. Я нащупал рукоятку своего, но доставать оружие не стал. Гэлбрейт рассмеялся, сунул лапу под мышку и выхватил пистолет, сильно похожий на мой «люгер». Пальнул он только раз.

Вытянутая физиономия доктора не изменилась. Куда попала пуля, я не видел. Голова упала и ударилась о стол. Пистолет тяжелым камнем свалился на пол. Так док и лежал, неподвижный, уткнувшись лицом в стол.

Гэлбрейт навел пушку на меня. Поднялся. Я снова посмотрел на пистолет: точно, мой «люгер».

– Замечательный способ добывать информацию.

– Опусти руки, сыщик. Эти игры не для тебя.

Я опустил руки.

– Ловко. Полагаю, вся эта сцена разыгрывалась специально, чтобы заткнуть рот доку.

– Он же первый выстрелил, разве не так?

– Да, – согласился я. – Он выстрелил первый.

Сестра как-то бочком пробиралась по стеночке. За последнюю минуту, с того самого момента, как Сандстренд достал пушку, она не издала ни звука и теперь была почти рядом со мной. Внезапно – слишком поздно – я заметил блеск кастета на правой руке и густые волоски на запястье.

Я попытался уклониться, но было уже поздно. Сокрушительный удар едва не расколол голову. Меня швырнуло на стену, колени подломились, а рассудка хватило только на то, чтобы не схватиться за пушку.

Я выпрямился. Гэлбрейт осклабился.

– Не очень-то умно, – сказал я. – У тебя в руке мой «люгер». Такая подстава не пройдет, а?

– Вижу, котелок у тебя варит.

Теперь и у сестрички прорезался голосок:

– Черт, ну и башка у этого парня. Как лапа у слона. Чуть кастет не сломал…

Глазами Гэлбрейта на меня посмотрела смерть.

– Может, наверх его отвести? – спросил он.

– А что толку? Оттуда вчера вечером все убрали. Врезать ему еще разок, а?

– Зачем? Пушку он хватать не станет, а для тебя слишком крут. Накормим свинцом.

– На такой работе, сестричка, тебе бы надо бриться два раза в день, – прохрипел я.

Она или, правильнее сказать, он стащил накрахмаленную шапочку с чуть съехавшего набок блондинистого парика. Потом выхватил из-под рабочего халата пистолет:

– Ты же понимаешь, что это была самозащита, верно? Ты схватился с доком, но он выстрелил раньше. Веди себя прилично, и мы с Дунканом так все и изложим.

Я потер подбородок:

– Послушай, сержант, я шутки не хуже других понимаю. Ты вырубил меня в том домишке на Каролина-стрит и никому об этом не сказал. Я тоже. Решил, что у тебя были на то свои причины. Могу даже предположить, что это за причины. Думаю, ты знаешь, где Сейнт, или можешь это узнать. Сейнт знает, где та девчонка, Снейр, потому что у него ее собака. Давай договоримся, и каждый получит свое.

– Мы свое уже получили, придурок. Я обещал доку, что доставлю тебя сюда и дам с тобой позабавиться. А Дункана приставил как бы для того, чтобы было кому за тобой присмотреть. Но на самом деле он за доком присматривал.

– Ладно. Что я с этого буду иметь?

– Может, проживешь немного дольше.

– Понял. Не подумай, что я тебя разыгрываю, но посмотри в то окошечко, что у тебя за спиной.

Гэлбрейт не шевельнулся, даже глазом не повел. Только усмехнулся криво.

А вот Дункан, мастер перевоплощения, посмотрел – и вскрикнул. Квадратное закрашенное окошко в углу на задней стене распахнулось совершенно бесшумно. Я смотрел в него, мимо Гэлбрейта, и видел черное дуло автомата на подоконнике и пару черных глаз за ним.

Голос, который я слышал в последний раз, когда он успокаивал пса, произнес:

– Брось-ка ствол, сестричка. А ты, у стола, лапы кверху.

8

Громила-коп замер на мгновение с открытым ртом. Потом лицо его напряглось, он резко обернулся, и «люгер» резко, сухо кашлянул.

Я бросился на пол ровно в тот момент, когда «томпсон» выпустил короткую очередь. Гэлбрейт согнулся и завалился на спину, суча ногами. Изо рта и из носа хлынула кровь. Коп в медицинском халате стал белым, как его накрахмаленный чепчик. Пистолет вывалился из пальцев. Он вскинул руки, словно хотел ухватиться за потолок.