Неприятности – мое ремесло

До полуночи оставалась чертова уйма времени. За квартирой Икки слежки не было. Убийцы в неприметных пиджаках не прочесывали шесть окрестных пансионов. Я был уверен, что сначала наемники сунутся ко мне. Если, конечно, Анна угадала, и если тот проходимец, что явился в контору, успел доложить обо мне своим боссам, и если те двое вообще собирались выходить из гостиницы. Что-то подсказывало мне, что Анна безошибочно вычислила убийц. К чему им было осторожничать, если они не знали, что Икки предупрежден? Разумеется, его могли выследить, когда он приходил в контору. Впрочем, что с того, что он знал? Кого заботило, что он обратился ко мне? Для Синдиката я был жалкой пешкой, недостойной внимания.

В полночь я вышел из квартиры, поплутал между домами и наконец вошел в дом Икки. Входная дверь не запиралась, лифта не было. Я поднялся на третий этаж и постучался. Икки открыл дверь. Несмотря на пушку в руке, вид у него был испуганный.

У двери стояли два чемодана, еще один – у стены. Я поднял его. Чемодан был довольно тяжелый. Я откинул крышку, чемодан не был закрыт.

– Не беспокойтесь, – сказал Икки. – Тут все, что нужно мужчине на три-четыре ночи, и ничего, кроме одежды, которую нельзя стянуть.

Я подхватил один из двух чемоданов, стоявших у двери.

– Оставим их у черного хода.

– Может, лучше выйти через черный ход?

– Нет, через парадный. На случай, если за нами следят, хотя вряд ли. Держите обе руки в карманах. Если кто-нибудь окликнет вас, разворачивайтесь и стреляйте. Это могут быть только убийцы. Я поступлю так же.

– Мне страшно, – хрипло сказал Икки.

– Мне тоже, если вас это утешит. Но деваться некуда. У них оружие. Не вздумайте задавать им вопросы. Они ответят свинцом. Если это окажется мой маленький друг, мы его успокоим и закатаем в дверь. Все поняли?

Он кивнул и облизал губы. Мы отнесли чемоданы к задней двери. В переулке не было ни души. Вернулись, через вестибюль вышли в парадную дверь и направились в сторону Пойнтер-стрит, стараясь держаться естественно, как домохозяйка, которая выбирает мужу галстук.

Улица была пуста. Мы завернули за угол и пошли к арендованной машине Икки. Он отпер ее, мы сходили за чемоданами. Никого. Погрузив пожитки Икки в багажник, двинулись в путь.

Светофор не работал, одна-две остановки на бульваре, выезд на автостраду. На часах было за полночь, но машин хватало. Калифорнийцам не сидится на месте, и передвигаться они любят быстро. Тех, кто едет со скоростью меньше восьмидесяти миль в час, обгоняют все кому не лень. Те, кто несется сломя голову, поглядывают в зеркало заднего вида, чтобы заметить патрульную машину. Крысиные бега как они есть.

Икки ехал не больше семидесяти. Мы добрались до развязки и свернули на Шестьдесят шестую магистраль. Я добрался с ним до Помоны.

– Пожалуй, хватит. Сяду на автобус или переночую в мотеле. Высадите меня у заправки, спрошу, где остановка автобусов. Тут недалеко от автострады.

Не доезжая до заправки, Икки остановил машину, вытащил из бумажника четыре тысячедолларовых банкноты и протянул мне.

– Похоже, они достались мне слишком легко.

На полном лице Икки проступила кривая ухмылка.

– Не будьте наивным. У меня получилось. А вы еще не поняли, во что ввязались. Неприятности только начинаются. У Синдиката везде глаза и уши. Возможно, мне ничего не грозит, если буду осторожен. Возможно, я ошибаюсь. В любом случае вы свое отработали. Держите бабки. У меня хватает.

Я взял деньги и спрятал в карман. Икки подвез меня к круглосуточной заправке, и я спросил у служителя насчет автобуса.

– В два двадцать пять придет «грейхаунд», междугородний рейс, – сказал он, сверившись с расписанием. – Уедете, если будут места.

Икки довез меня до остановки, мы пожали друг другу руки, и он укатил в сторону автострады. Винный магазинчик еще работал, и я купил пинту скотча. Затем нашел бар и заказал двойной виски с водой.

«Неприятности только начинаются», – сказал Икки. И он был прав.

Выйдя из автобуса на Голливудском автовокзале, я взял такси и поехал в контору. К радости шофера, попросил его ждать у входа.

Чернокожий ночной портье впустил меня в здание.

– Вы совсем заработались, мистер Марлоу. Впрочем, вам не впервой.

– Такой бизнес, – вздохнул я. – Спасибо, Джаспер.

Поднявшись к себе, я пошарил по полу рукой. Писем не было, только длинная узкая коробка, срочная доставка, штемпель Глендейла.

Внутри лежал новехонький, остро заточенный карандаш – бандитская черная метка.

6

Я не особенно испугался. Бандиты убивают без лишних церемоний, меня же хотели запугать. Или избить. С точки зрения бандитов, это действенный способ заставить зарвавшегося сыщика вести себя потише. «Если мы взяли кого-то на карандаш, не вздумай переходить нам дорогу – иначе пеняй на себя». Возможно, именно в этом и заключался смысл послания.

На Юкка-авеню я не поехал – слишком уединенно. Можно, конечно, переночевать у Анны, но не хватало еще, чтобы бандиты добрались до нее. Чего доброго, изнасилуют и изувечат.