Неприятности – мое ремесло

Девушка бросила на прилавок пачку сигарет, пробила в кассе пятнадцать центов и с едва заметной улыбкой придвинула к его локтю десятицентовую монетку сдачи. По глазам было видно, что де Руз ей нравится. Она облокотилась на прилавок напротив него и придвинулась ближе, чтобы он почувствовал запах духов от ее волос.

– Сделаешь для меня кое-что?

– Что именно? – тихо спросила девушка.

– Выясни, кто живет в номере восемьсот девять, только ничего не говори портье.

– А почему бы вам самому не спросить у него, мистер? – Блондинка была явно разочарована.

– Я очень стеснительный.

– Да уж!

Она подошла к телефону, с ленивой грацией что-то проговорила в трубку, потом вернулась к де Рузу:

– Некий Мэттик. Знакомое имя?

– Вроде нет, – ответил де Руз. – Большое спасибо. Как тебе этот милый отель?

– Кто сказал, что он милый?

Де Руз улыбнулся, дотронулся пальцами до полей шляпы и удалился. Блондинка уперлась в прилавок острыми локтями, обхватила ладонями подбородок и проводила его печальным взглядом.

Де Руз пересек вестибюль, преодолел три ступеньки и вошел в кабинку открытого лифта, который тут же дернулся и поехал вверх.

– Восьмой, – сказал он лифтеру и прислонился к сетке, не вынимая рук из карманов.

Восьмой этаж был последним. Де Руз пошел по длинному коридору, пропахшему олифой, в самом конце за поворотом нашел номер 809 и постучал в темную деревянную дверь. Никто не ответил. Де Руз нагнулся, заглянул в замочную скважину, в которую не был вставлен ключ, и постучал еще раз.

Затем вытащил из кармана ключ с биркой, отпер дверь номера и вошел.

Окна на двух стенах комнаты были закрыты. Воздух пропитался запахом виски. Лампы под потолком ярко горели. Обстановка номера состояла из широкой латунной кровати, темного деревянного комода, пары кресел-качалок, обтянутых коричневой кожей, и прочного на вид письменного стола, на котором стояла плоская бутылка виски «Четыре розы», почти пустая и без крышки. Де Руз понюхал бутылку, присел на край стола и внимательно осмотрел комнату.

Его взгляд скользнул от темного комода к кровати и еще одной двери в стене, за которой тоже горел свет. Он подошел к двери и рывком распахнул ее.

На желтовато-коричневом кафельном полу ванной ничком лежал мужчина. Кровь на кафеле казалась черной и липкой. Два темных пятна на затылке мужчины указывали места, откуда темно-красные струйки стекали по шее на пол. Кровотечение уже давно остановилось.

Де Руз стянул перчатку, наклонился и прижал два пальца к артерии, где обычно прощупывается пульс. Потом покачал головой и снова надел перчатку.

Он вышел из ванной, прикрыл за собой дверь, распахнул одно из окон и перегнулся через подоконник, вдыхая чистый влажный воздух и рассматривая косые струи редкого дождя, падавшие в темный провал переулка.

Постояв немного, он закрыл окно, выключил свет в ванной, вытащил из верхнего ящика комода табличку с надписью: «Не беспокоить» – и вышел из номера, погасив за собой свет.

Повесив табличку на ручку двери, он вернулся по коридору к лифту и покинул отель «Метрополь».

6

Тихонько напевая, Фрэнсин Лей шла по пустынному коридору отеля «Чаттертон». Ее голос прерывался, и она сама не знала, какую мелодию пытается воспроизвести. Пальцы левой руки с вишнево-красными ногтями придерживали зеленую бархатную накидку, норовившую соскользнуть с плеч. Под мышкой правой была зажата завернутая в бумагу бутылка.

Девушка отперла дверь, толчком распахнула ее и остановилась, нахмурив лоб. Она стояла неподвижно, пытаясь что-то вспомнить. Хмель еще не выветрился у нее из головы.

Вот в чем дело – она оставила свет включенным. Теперь он выключен. Конечно, это могла сделать горничная. Фрэнсин вошла и, с трудом преодолев занавески, оказалась в гостиной.

Блики от электрического камина падали на красно-белый ковер и красноватым сиянием отражались в каких-то блестящих черных предметах. Этими блестящими черными предметами были ботинки. Они не двигались.

– О-о!.. – слабым голосом простонала Фрэнсин Лей.

Пальцы с длинными ухоженными ногтями, придерживавшие накидку, впились в шею.

Послышался щелчок, и рядом с большим креслом зажглась лампа. В кресле сидел де Руз и без всякого выражения смотрел на Фрэнсин.

Он не снял плащ и шляпу. В его глазах застыло какое-то отстраненно-задумчивое выражение.

– Гуляла, Фрэнси? – произнес он.

Она медленно опустилась на край полукруглого дивана, поставила рядом с собой бутылку.

– Я напилась. Боюсь, меня сейчас вырвет. А потом я снова напьюсь. – Она похлопала по бутылке.

– Кажется, босса твоего дружка Дайла похитили, – небрежно бросил де Руз, как будто не придавал этому особого значения.

Фрэнсин Лей медленно открыла рот, и ее лицо сразу же потеряло свою прелесть. Теперь оно напоминало маску мертвеца с ярким румянцем на щеках. Казалось, она собиралась закричать.

Потом рот закрылся, и лицо девушки обрело былую миловидность.

– Наверное, не стоит говорить, что я не понимаю, о чем ты?

Лицо де Руза оставалось бесстрастным.