Неприятности профессора Клюева

Примерно в это же время Архин проникает в каюту Гринбера, который, кстати, опасаясь за свою жизнь, приглашает к себе Толго. С вашей, Архин, физической силой оглушить эльбана незаметно подкравшись, сущая ерунда. Затем вы блокируете дверь в каюте (дипкапсулы – это всё же ваша специальность!), заявляете окаменевшему Гринберу, что вернётесь с оружием, включаете систему на поражение, а когда снова появляетесь на пороге, Гринбер, скорее всего чем-то замахивается на вас, защищаясь. Система срабатывает, Гринбер валиться замертво.

Дальше совсем уже просто. Я сам отправляю Валкиндата внутрь, где он и передаёт вам бластер. И никакого риска! Даже с бластером в руках вы вне подозрений.

И под финал душераздирающая сцена появления Лативумсайо! Правда, он оказался не таким стойким и скорости стал здорово трусить, чем, несомненно, нервировал остальных участников заговора.

Но это мелочи. Как бы там ни было, а дело сделано! Гринбер устранён, договор сорван и ещё неизвестно кому теперь достанется эта богатая планета. Пусть господин бывший чрезвычайный представитель ломает себе голову. – Клюев перевёл дыхание. – И в заключение, я не знаю, действовали ли вы по указанию ваших правительств или это была личная инициатива. Я не знаю, кто именно привёз бластер и координировал операцию. Но одно я знаю точно, – Клюев обвёл всех мрачным взглядом, он тяжело дышал, редкие волосы сбились на лоб, очки сидели криво, – вам всем очень многое хочется мне сказать.

И вдруг, совсем по-мальчишески подмигнув, добавил:

– Я же пошутил. Это шутка такая, а вы все купились.

Глава XIII

С минуту в зале стояла гробовая тишина.

А потом началось!

Клюеву показалось, что на него обрушился цунами величиной с гору.

Говорили все сразу, точнее – орали.

Валкиндат не ругался, нет. Валкиндат просто сочился ядом, давая понять, что всегда считал человечество сборищем тупых и недалёких болванов, жуткой и неудачной пародией на иглеан, и будь его воля…

Дальше Клюев не расслышал, потому что всё заглушал Архин. Вытянувшись во весь свой немалый рост и размахивая четырьмя руками, он конкретно рисковал схлопотать от системы безопасности, но, как ужаленный, верещал про человеческое убожество и неполноценность, грозя всевозможными карами от немедленного разрыва дипломатических отношений до вполне реальной перспективы при первом же удобном случае собственноручно сделать из Клюева кольчатого червя.

Пам гыкал и клокотал, во всеуслышание и весьма доходчиво поясняя сколько раз и с какой именно высоты он будет сбрасывать мерзавца на поверхность, да так, чтобы тот ещё и подпрыгивал.

Даже Лативумсайо, на время забыв дрожать и бояться, то и дело повизгивал что-то гневное и неодобрительное.

В глобальном конкурсе на самую жестокую кару не участвовал один Толго. Он просто смотрел и слушал. Слушал и смотрел.

Когда пыл поутих, а от праведного гнева уже не веяло испепеляющим жаром, Клюев, совершенно обессилевший, позволил себе рухнуть в кресло.

– Да успокойтесь вы, – сказал он устало, – шутка, конечно, небезобидная. Да что уж там, жестокая шутка. Но так надо было.

– Кому? Вам? – отнюдь не доброжелательно спросил Валкиндат. – Поглумиться?

– Пока ещё есть время, – будто не заметив сарказма, говорил Клюев, – я хотел бы попросить прощения и снять всякие подозрения с Лативумсайо.

Янусианин вздрогнул и ещё сильнее вжался в кресло.

– Помните, Валкиндат, наш разговор накануне? Вы ещё сказали тогда, что между нами, в сущности, не так уж и много различий. Может, и немного, но порою они важнее и сложнее, чем кажется на первый взгляд. Рукокрылы, предположим, – он кивнул в сторону Пама, – считают святотатством раскрыть перед чужаками истинное имя своей планеты. А вот янусиане верхом кощунства полагают продолжение рода везде, кроме Дуро.

Смутная, ещё не оформившаяся догадка пошленькой ухмылкой поползла по лицу иглеанина.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, – не дал ему закончить Клюев, – что наш уважаемый Лативумсайо прибыл на планету, если можно так выразиться, в положении.

Пам разочарованно отвернулся, а Архин с выпученными, как у жабы глазами уставился на янусианина. Словно нашкодивший мальчишка Лативумсайо готов был вот-вот пустить слезу.

– Я думал, что успею, – лепетал он, – а тут такое. Это очень важно. Вы не поймёте. Эта работа – статус, престиж! Я немного убавил срок, чтобы отпустили, – он сник. – Как раз ночью должно было. Они бы догадались, они бы всё поняли по моему виду.

– Поэтому вы боялись связи с домом, – не спросил даже, а просто продолжил за него Клюев, – запаниковали, разбили коммуникатор и скрылись в лесу.

Лативумсайо всхлипнул.

– Я тогда ничего не соображал толком, – сказал он, потом порывисто вскинулся, вцепился Клюеву в рукав и заговорил быстро и горячо. – Не сообщайте им! Умоляю, не сообщайте! Иначе позор! Всему моему роду позор!

Клюев осторожно, неумело, что ли, погладил его по голове.