Неприятности в Валентинов день

Он хотел смотреть, как она пытается превзойти его в рыбалке, в то же время зная, что на ней кружевные стринги. Он хотел, чтобы она была его другом и любовницей, и он хотел этого на всю оставшуюся жизнь.

Саттер взял левее и направился в «М&С», но Кейт не пекла хлеб на завтра. Один из близнецов Абердин сказал Робу, что она упоминала что-то про «Больших женушек-мастериц».

Он бы не удивился, если бы она планировала силой накормить их желе «Халапеньо». Роб подъехал к клубу: сердце стучало, как сумасшедшее, пока он поднимался по ступеням. Даже не открыв двери, он услышал голоса нескольких женщин. Замер, положив руку на дверь, собираясь с духом, и зашел в клуб. Взгляд Роба упал на миссис Фернвуд, которая стояла между двумя длинными столами. В руке она держала листок бумаги и говорила:

— Сложи левую часть твоего треугольника пополам.

Дверь закрылась с громким хлопком, и все головы повернулись к Робу. Его интересовала только одна рыжуля, сидевшая в самом конце самого дальнего стола. Она подняла глаза: ее взгляд был настороженным, пока Роб шел к ней.

— Привет, Роб, — окликнула его Регина. — Ты пришел сделать оригами цикаду?

Он бы лучше получил удар шайбой, чем стал делать чертову оригами цикаду. Множество глаз прожигало в нем дыры. Роб шел по клубу, пока не остановился перед Кейт.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Сейчас?

— Да. — Когда она лишь нахмурилась, он добавил: — Не заставляй меня перекидывать тебя через плечо.

Его слова услышала Иона Осборн и захихикала.

Положив сложенную бумагу, Кейт встала.

— Я сейчас вернусь, — сказала она женщинам. Роб взял ее за нежную руку и вывел на улицу.

Как только дверь за ними закрылась, Кейт выдернула руку из его ладони.

— Что-то случилось с Грейс и дедулей?

Заходящее солнце омывало дикую местность тенями и отбрасывало серебристые лучи на бледные щеки Кейт. Они стояли на ступенях клуба, и Роб мог поспорить, что если он откроет дверь, двадцать пожилых леди выпадут наружу.

— Нет, — он смотрел на нее, на женщину, любя которую, хотел провести всю свою жизнь. — Я здесь не из-за этого.

Она сморщилась:

— Ты воняешь, как рыба.

— Я знаю. Я только что поймал шестнадцатидюймовую красотку. Тебе бы она понравилась.

— И ты пришел, чтобы сказать мне это?

— Нет, но пока я рыбачил, я понял, как сильно скучаю по тебе, и что моя жизнь — полное дерьмо без тебя.

— Роб, я не…

— Ты права, — перебил он ее, прежде чем растерял все мужество. — Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь кого-то, кто будет любить тебя достаточно сильно.

Боль затуманила глаза Кейт, и она отвернулась. Роб положил ладонь ей на щеку и заставил посмотреть на себя.

— Я люблю тебя, Кейт. Я не просто думаю, что, возможно, люблю тебя. Я никогда не любил женщину сильнее, чем тебя. Я люблю твою силу воли. Люблю то, что другие мужчины считают, что рядом с тобой у любого яйца усохнут, и что я один знаю правду. Люблю то, что ты в одиночку хочешь изменить гастрономические привычки всего Госпела. Люблю то, что ты знаешь, чего стоишь. Я привык думать, что если что-то идет в моей жизни не так, я просто решаю проблему, никогда не повторяя прежних ошибок. Но это сделало меня чертовски одиноким. А потом пришла ты и снова впустила солнечный свет в мою жизнь. И я больше не хочу возвращаться к тому, что было до того, как ты попыталась соблазнить меня той ночью в Сан-Вэлли. Я люблю тебя и хочу быть с тобой навеки. Хочу, чтобы ты была моим другом и любовницей. Не на сегодня или завтра. Не на год или пять лет. — Он обнял ее за талию и приблизил губы к уху: — Кейт, будь моей женой. Моей любовницей. Моей вечной любовью.

После молчания, которое, казалось, тянулось целую жизнь, Кейт сказала:

— Ты снова делаешь это.

— Что? — Роб отстранился и посмотрел ей в лицо. Слезинки повисли на ее ресницах, и сердце тяжело забилось у него в груди, пока он ждал, когда она снова заговорит.

— Делаешь невозможным ответить тебе «нет».

— Значит, скажи «да», — улыбнулся он.

— Да, — она обвила руками его шею и прижалась лбом к его лбу. — Я люблю тебя, Роб. Я люблю то, что твое эго больше моего. Я люблю то, что ты отважился прийти к «Женушкам-мастерицам» ради меня. Я приехала в Госпел в поисках своего пути в жизни, а нашла тебя. Ты мой любовник и мой мужчина из фантазий.

Он подарил ей долгий, страстный поцелуй, а отстранившись, сказал:

— Я тут подумал, что мы должны отпраздновать в той сторожке, где встретились впервые.

Положив руки ему на плечи, Кейт отклонилась назад:

— Это не самое лучшее из моих воспоминаний.

Он усмехнулся:

— Это лучшее из моих.

— Ты просто хочешь, чтобы я скрутила тебя в сексуальный кренделек.

— Ты снова читаешь мои мысли.

— Иногда это совсем не трудно, — тихо засмеялась Кейт.

Она была такой всезнайкой и болтушкой. Роб крепко прижимал ее к себе, зарывшись носом в волосы на макушке. И именно эти два качества он и любил в ней.

Эпилог