Неприкаянная душа

— Мне жаль, что лекарство вызвало костлявую, но при его плачевном состоянии смерть лучше, чем тяжкая участь калеки.

— Почему вы приковали человека к столу? — содрогаясь от увиденного, опрометчиво обнаружила я свое присутствие.

— Пленник не хотел, чтобы над ним делали опыты, — не удивившись моему появлению, пожал широкими плечами именитый доктор. — Старый козел Жак опять не закрыл наружную дверь!

— Насилие над человеком — страшнейшее преступление! — возмутилась я.

— Человеком? — хмыкнул злодей. — Это всего лишь турок, которого привезли мне друзья из Венгрии, воин султана, противник христиан.

— Мы все равны перед Богом, — возразила я, — а главная заповедь христианина — не убий.

— Идет война, сударыня, — не согласился со мной популярный колдун, — а неверные ушли слишком далеко от своей проклятой земли. Кстати, вы прибыли сюда не в качестве адвоката мусульман?

«К сожалению, нет», — подумала я.

— Присаживайтесь поудобнее, мадмуазель, — указал на кушетку экстрасенс. — Будем знакомиться. Меня зовут Маттео.

— Не желаю называть своего имени, — заупрямилась я.

— Зря. Вам придется представиться, — процедил сквозь зубы доктор.

— Почему? — ахнула я.

Экзили выбежал из зала, оставив меня на несколько минут наедине с трупом. За это время я успела рассмотреть усопшего: пригожий молодой парень, кровиночка какой- нибудь несчастной турчанки, такой же матери, как и я!

Убийца вернулся также внезапно, как и исчез.

— Дверь заперта, — потирая ладони, возбужденно произнес он, — прекрасная незнакомка остается здесь. Навсегда!

— Не думаете ли вы, что закрытый дом удержит меня? — чувствуя, как внутренности наполняются липким холодом, возразила я. — Вы обещали помощь, мсье.

— Ну и что? — искренне удивился обманщик.

— Не забывайте, что у пленницы есть могущественный защитник, который сметет обидчика с лица земли, если с ее головы упадет хоть один волосок, — самоуверенно заявила я. — Мадима не зря называют Страшной Силой.

— Вы — фантазерка, сударыня, — неожиданно развеселился убийца. — Вероятно, умственная болезнь затронула ваши бедные мозги. Но мне не нужен мозг невменяемой, а тело от меня никуда не денется.

— Тело? — опешила я.

— Я дам вам яду, — продолжал веселиться мерзавец, — а трупик забальзамирую в волшебной жидкости, которая сохранит его надолго. Очень надолго!

— Зачем вам мой труп? — ахнула я.

— Хочу упиваться им, гладить его, входить в него своим мужским естеством, — медленно подходя ко мне, облизал сухие губы извращенец.

— Маньяк, изверг, подлец! — отступая от чудовища, закричала я.

— Раздевайтесь, — щерясь в плотоядной улыбке, перебил он мой негодующий монолог, — иначе я оболью кислотой ваше ангельское личико.

И тогда до меня дошло, что суровая дама в белой одежде и косой в костлявой руке стоит совсем рядом, терпеливо ожидая очередной жертвы.

— Раздевайтесь! — схватив со стола бутылку с бесцветной жидкостью, заорал Экзили.

Словно зомби, я начала стаскивать с себя платье, нижнюю юбку, корсет. А когда осталась без ничего, колдун подошел ко мне и торжествующе погладил плечи, груди, живот, затем его рука скользнула вниз.

— Прекрати! — закричал кто-то рядом. — Убери от нее руки, мразь!

Потрясенная и уничтоженная, я обернулась. Недалеко от распахнутой двери стояла маркиза де Бренвилье.

— Ты потерял разум, старая каналья! — ломая руки, кричала Мария. — Люди знают, что она пошла к тебе, ее обязательно будут искать!

— Она приехала сюда одна в темное время суток, такая сладенькая дивная овечка, а ночью на улицах Парижа неспокойно, — весело возразил ей убийца.

— Но ты и так под подозрением! — осуждающе покачала головой красавица.

— Что сделано — то сделано, — помял мои бедра мерзкий садист, — девочку нельзя отпускать домой: она слишком много знает.

— Красивый трупик, — хмыкнула Бренвилье, неприязненно ощупывая колючими глазами костюм праматери Евы на моем синем от холода теле, — слишком красивый. Куда уж до нее Атенаисе!

Экзили лихорадочно сглотнул слюну, облизал сухие губы, потер обагренные кровью руки, а затем схватил меня за горло и потащил туда, где стоял мрак. Я задыхалась, но мое прерывистое дыхание доставляло ему неслыханное наслаждение. Бросив меня на пол, колдун зажег свечи в небольшой комнате, похожей на покойницкую.

— Погляди, лапонька, на любовников великого маньяка, — заржало чудовище, давясь выступающей слюной. — Меньше, чем через сутки, ты, моя изумительная находка, станешь наикрасивейшим экземпляром единственной во Вселенной коллекции.

Я осмотрелась. На столах, вделанных в стены полках, на полу стояли препарированные любимчиком короля стеклянные сосуды с различными членами человеческого тела в специальной жидкости, вероятно, в формалине. В углу, распахнув невидящие глаза, лежал труп молодой хорошенькой девушки; скальпель убийцы только-что обнажил ее важнейшие органы.

— Не правда ли, у меня гораздо больше познаний в медицине, чем у других учеников Гиппократа? — безумно захихикал колдун. — А теперь ты должна привыкнуть к приятной компании; утром же я побалуюсь с тобой, моя королева.