Неприкаянная душа

Экзили ушел, тщательно закрыв тяжелую дверь на длинный, щербатый ключ. Я осталась наедине с покойницей да сосудами, наполненными чудовищным содержимым. Было холодно и страшно. На одной из скамеек, свободной от жуткой поклажи, нашлась серая, измазанная чем-то коричневым, холщовая простыня. Превозмогая отвращение, я закуталась в нее, освободившись от чувства стыда перед собою и оголенным телом девушки. Я боялась ее, но больший ужас внушал живой, тот, который приносил смерть.

Жалкая, завернутая в рванье, никому не нужная пленница семнадцатого века, кажется, отбывает свои последние часы на грешной земле.

ГЛАВА 21 ДЕГРЭ

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я услышала человеческую речь. Кто-то что-то настойчиво требовал у злодея. Прислушавшись к крикам, доносившимся из-за закрытой двери, я поняла, что пришли за мной. Но кто мог пожалеть бедную Алису, попавшую в страну чудес, больше похожих на ночные кошмары? Наконец, послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и яркий лучик долгожданного света ослепил глаза, так быстро привыкшие к кромешной тьме. Трое мужчин ворвались в мою чудовищную темницу и обомлели от неожиданности. Два господина, ужасаясь отвратительной коллекции, стали медленно обходить покойницкую, а третий взял меня на руки и вынес в соседнюю комнату, в которой валялось на полу мое новое платье. С огромной благодарностью я взглянула в лицо спасителя: то был Жюльен де Бульон.

— Крепитесь, княгиня, — сквозь выступившие слезы старался подбодрить меня нежный юноша. — Оденьтесь, в доме дикий холод.

— Я помогу госпоже, — прорыдала Онорина, чудом оказавшаяся рядом.

— Где Экзили? — не узнавая своего голоса, прохрипела я.

— Скоро будет в Бастилии, — громко возвестил стоящий возле рабочего стола изувера закутанный в плащ неизвестный мужчина. — Разрешите представиться, я — Франсуа Дегрэ, сержант полиции короля. Впрочем, даме надо хотя бы накинуть нижнее белье.

Густо покраснев, я лихорадочно стала натягивать на себя поспешно сброшенную во имя красоты средневековую одежду. Мужчины тактично отвернулись.

— Где мадам де Бренвилье? — постепенно приходя в себя, справилась я у окружающих.

— Почему вы спрашиваете о ней? — отрывая нос от толстой книги, принадлежавшей арестованному маньяку, удивился Дегрэ.

— Она была здесь и не особенно мешала Экзили осуществлять зловещий план по превращению живой плоти в мертвую, — пролепетала я.

— Вы говорите правду? — переглядываясь с Жульеном, изумился сержант.

— Только правду. Ничего, кроме правды, — вздохнула я и постаралась уложить в подобие прически распущенные непослушные волосы.

В гостиницу нас доставила полицейская карета. Знаменитый сыщик оказался приятным в общении симпатичным мужчиной, не лишенным остроумия и элегантности.

В любимом мною фильме, который я кручу по видику, когда падает настроение, тоже присутствует опер Дегрэ, тайно влюбленный в прекрасную героиню.

— В вашей жизни была женщина, Анжелика, графиня де Пейрак? — неожиданно для самой себя осведомилась я.

Он удивленно посмотрел на побывавшую в аду свихнувшуюся особу, пожал плечами и отрицательно покачал здравомыслящей головой:

— А кто такая — графиня де Пейрак?

Я улыбнулась, потому что всегда воспринимала Анжелику как историческую личность.

Было раннее утро, но в гостинице не спали, За пустыми столами сидели посторонние люди и что-то возбужденно обсуждали. Мсье Кокнар размахивал толстенькими руками, брызгал слюной и, немного заикаясь, кричал:

— Всегда считал Экзили отравителем! Вспомните, ужасные смерти начались после его появления в Париже! А разве не он отправил на тот свет королеву-мать?

Народ согласно закивал головами.

— Бедняжка Бренвилье! Он умертвил всех ее родных, — не унимался воодушевленный вниманием толпы пузан. — А где сейчас несчастная княгиня? Разве вы не знаете, что с Онориной тайно путешествовала русская боярыня? Она тоже попала в лапы злодея! Сам Дегрэ поехал за девушкой.

И тут он заметил меня.

— Слава Создателю, Ваша Светлость живы! — завопил Кокнар, низко кланяясь «русской боярыне». — Антуанетта, принеси Ее Светлости чашечку горячего чая со свежими булочкам: госпожа, наверное, сильно проголодалась.

Народ фанатично зааплодировал мне, а невысокая, худенькая девушка побежала на кухню.

Есть не хотелось. Отхлебнув для приличия несколько глотков обжигающей коричневой жидкости, попрощавшись со своими спасителями, я поднялась наверх. Онорина последовала за мной, раздела, помыла, уложила в постель и легла рядом.

— Алиса, — печально заговорила моя единственная подруга, — после твоего ухода я не находила себе места, хотела бежать вслед, но побоялась темных парижских улиц. Прости меня за трусость и малодушие. Но Бог милостив: когда, не дождавшись тебя, я спустилась поговорить о твоем исчезновении с господином Кокнаром, в сени гостиницы вошел барон де Бульон. Он бросился ко мне с расспросами о прекрасной беглянке, а когда узнал, что ты ушла к Экзили, тут же потащил меня в карету, и мы помчались домой к Дегрэ. Сержант тотчас вызвал подкрепление. Остальное ты видела. Прости меня, Алиса.