Неприкаянная

— Гур, неси еще воды теплой и чистые тряпки. Смотри, вот из этого флакона десять капель на бокал воды капаешь и поишь его утром и вечером. Сейчас я из этого же флакона разведу в чаше раствор и компресс наложу на спину. Уберешь через два часа. Отравили парня. Компресс выведет яд из ран, питье — из организма. С утра будете обрабатывать спину, как и раньше делали. Понятно? Не забывайте поить из флакона, что я дала. Пару дней попоите, и ему полегчает. Тогда можно будет прекратить. Организм у него молодой, справится. Пусть как можно больше пьет. Вот такие дела, Гур. Пошли теперь кобылку глянем.

Ах, какую прекрасную золотистую красавицу увидела я в простой тесной конюшне! Вот только большие карие глаза этого чуда были подернуты дымкой боли, а спина и круп исполосованы не желающими заживать ранами. Лечение пришлось повторить. Израненная красотка не только с охотой выпила предложенное ей питье, но и как хорошая, воспитанная девочка позволила мне осмотреть ее спину и ногу, на которую она не наступала. С ногой все оказалось в полном порядке. Небольшая припухлость, вызванная, скорее всего, сильным ударом, после компрессов уже почти прошла и хитрая просто берегла ножку, не желая, видимо, никуда идти.

— Гур, с ногой у нашей красотки все хорошо, похромает немножко, и все. Она больше хитрит и бережет ногу, нежели та у нее действительно болит, а вот спина… Тут в раны, как и у твоего сына, яд попал, но лошадь крупнее человека, и ей легче, чем твоему сыну. Компресс сегодня сам сделай, а завтра утром накроешь ей спину чистым полотном и, пока улицы пустые, приведете ее с Яриком ко мне во двор. Если меня не будет, скажите охраннику, что лошадь я купила и сына твоего на работу взяла, вас пропустят. Долечивать эту барышню я сама буду, а ты возьмешь вот эти шесть золотых и пойдешь завтра к графу. Тебе нужно обязательно встретить его во дворе, в окружении как можно большего числа народу. Упади графу в ноги и проси о снисхождении. Заставь его прилюдно назвать сумму твоего долга, а потом, низко кланяясь и заливаясь слезами, вручи ему названную сумму, признавшись при этом, что деньги взяты в долг под залог вашего имущества. Он должен признать при всех, что долг оплачен, и понять, что взять с вас больше нечего. Ты понял, Гур?

— Госпожа, а как же я вам смогу долг-то отдать?

— Какой долг? Я у тебя покупаю эту кобылу. Граф если спросит, скажешь, за сотню серебряных в счет долга записали и забрали, а то он и деньги заберет и лошадь, если узнает, что ее вылечить можно. Так что уже с утра она должна стоять в моей конюшне.

Слезы потекли из глаз мужчины, и он как подкошенный рухнул передо мной на колени.

— Госпожа! Я до конца жизни буду молить богов за вас! Наша семья в неоплатном долгу пред вами. Если будет нужно, я жизнь за вас отдам… — Что уж он там еще хотел сказать, я не стала слушать.

— Я буду помнить твои обещания, Гур, — перебила его излияния. — Пусть отныне боги благоволят твоей семье. На семье вашей проклятие тяжелое было, и первой жертвой стала твоя дочь. Теперь его нет, но тот, кто его наложил, наверняка еще жив. Смотрите вокруг себя повнимательнее. Живите не напоказ, а еще лучше смените окружение, по возможности, конечно.

Совершенно неожиданно для меня Гур, видимо, сообразил, о ком идет речь и кто виноват.

— Два года назад к нам на постоянное жительство переехала мать моей Вари. Да не сладилось у нас ней. Не по нраву я ей пришелся и дети мои тоже, сыновья-то у меня от первой жены. Хотела она Варю с дочками с собой забрать, да вот только отказалась она с матерью в село возвращаться. Уезжая, сказала она нам, что ноги ее не будет на нашем дворе больше, да и проживет она всяко дольше нашего.

— Да-а… Таких родственников привечать не стоит, а что не собирается к вам возвращаться, так это к лучшему. Вы, самое главное, никаких весточек ей не посылайте, вам же спокойнее будет. Все! Прекрати поклоны бить и подол мой отпусти, пыльный он и грязный, нечего его лобзать. Пошла я. Ночь-то уже к концу подходит, а я еще и не ложилась. До встречи, Гур.

— Я провожу!

— Ты лучше за лошадью присмотри и сыну компресс сними да отваром его напои. Иди, иди, не оглядывайся. А я как пришла, так и уйду. Не нужны мне провожатые.

Домой? Нет, не домой. В храм. Рассвет я встретила стоя на коленях в главном храме столицы, от души благодаря богов за помощь.

Безропотно выполнивший распоряжение баронессы, Гур спохватился, когда дверь за ней уже закрылась. Выскочил на крыльцо, а затем и на улицу, но встретила его только тишина и тихое поскрипывание покосившейся калитки. Рано утром в семье был общий переполох. Пришли в себя и практически одновременно попросили пить лежащие раньше без памяти дети. Так темной ночью вместе с черной вдовой в их дом вошла надежда, и впервые за последние два года они с радостью встретили новый день.

ГЛАВА 42