Неприкаянная

Я наняла карету возле храма и оказалась дома очень быстро, но это не спасло меня от заслуженной взбучки. Взбешенные моим отсутствием мужчины не стеснялись в выражениях. Нет, они не сомневались в моем умении постоять за себя, но я женщина, и, как оказалось, именно моя принадлежность к слабому полу не дает мне никакого права на самостоятельность. Мне долго и настойчиво перечисляли все совершенные мною прегрешения, как то: ушла, никого не предупредив, никому не сказала, куда направляюсь, не взяла с собой охранника, купила полудохлую лошадь за огромные деньги, наняла конюхом мальчишку и прочее и прочее…

Дала разгневанным мужчинам выговориться и только тогда, когда они начали повторяться, прервала их излияния, пообещав исправиться, напомнив при этом, что это не я подчиняюсь им, а они мне. После этого настал их черед извиняться, поскольку не пристало таким сильным и уверенным в своих силах мужчинам кричать на маленькую девушку. Я ведь и обидеться могу.

Из возмущенных реплик встретивших меня я поняла, что золотая кобылка уже стоит в конюшне, а Ярик приступил к исполнению своих обязанностей. Вот их-то я и поспешила проведать в первую очередь. Картина, увиденная мной в конюшне, несказанно обрадовала. Изящная и, несмотря на раны, по-прежнему прекрасная Урия уже не выказывала обиды и не демонстрировала больную ногу. Стояла вполне устойчиво, благосклонно приняла от меня в качестве угощения большое зеленое яблоко и доверчиво позволила потрепать ее за холку. Словно солнышко засветился Ярик и, пока мы с ним обрабатывали раны лошади, успел подробно поведать о том, какой переполох случился в их доме рано утром, как счастлива мама, какие блестящие глазки у Мари, а жара у Владмира нет совсем. Парнишка буквально летал по конюшне, одаривая любовью и лаской тянущихся к нему лошадей, и даже мой привереда Ветерок снизошел до него, позволил огладить себя и вычистить. Поведал мне парнишка и о том, какую сцену устроил мой жеребец, стоило ему только увидеть новенькую. Бил копытами в перегородку и бесновался до тех пор, пока глупые люди не догадались поставить больную девочку рядом с ним, в соседнее стойло.

Новости — и все хорошие, — рассказанные искрящимся от радости Яриком, подняли мне настроение и дали надежду, что нам удастся покинуть столицу после окончания праздников без потерь и огорчений. Вот только мое огромное желание лечь спать оказалось невыполнимым. Пришли нанятые мною работники, и мне пришлось составлять договоры найма, показывать дом, распределять обязанности, отдавать распоряжения. И поэтому отправиться отдыхать я смогла только после простого, но очень вкусного и сытного обеда.

Следующие три дня я покидала дом только по ночам, удивляя всех долгим утренним сном, длившимся зачастую до самого полудня. Что я делала ночью? Знакомилась с городом и его жителями. И как же мешала этому накинутая на город магическая сеть, а ведь времени у меня оставалось все меньше и меньше. Мы ждали появления гостей уже через пару дней. У меня оставалось всего две ночи, относительно безопасные ночи, ведь потом я не смогу совершать свои ночные вылазки так безоглядно. Скоро в доме появятся посторонние люди, и среди них высокородная семейка, привыкшая вести ночной образ жизни, возвращаясь с балов и приемов после полуночи или даже под утро.

Я должна успеть. Тем более я наконец-то научилась ускользать от внимания записывающих кристаллов. В этом мне очень помог облик анаконды. Вот кого уж точно очень трудно заметить, так это змею, скользящую в полной темноте вдоль стен домов. За несколько ночей я узнала город не только лучше его коренных горожан, но и лучше тех, кто успешно прятался в схронах от ищеек Серого герцога. Пять целей, пять тайников, обнаруженных мною, притягивали меня словно магнит, они, будто яркие маячки, мерцали в магическом поле города, и я собиралась проверить их содержимое.