Неприкаянная

Мы мечтали, а они были наказаны за самовольство. Никто не стал на них орать или, упаси боги, бить. Накормили вкусным ужином, искупали, обогрели, за потрясающую находку подарили настоящее оружие воинов. Но за самовольную отлучку любимый дедушка все же применил к ним самое суровое наказание, какое смог придумать. Мальчишек посадили вышивать! И заниматься этим они будут по два часа каждый вечер до тех пор, пока каждый из них не украсит безупречной золотой вышивкой свой парадный пояс. Надеюсь, к весне они с этим сумеют справиться. Зато как малышня моя присмирела! Прямо отдых для души.

Все же зима — это отдых, это праздник.

Немножко, самую малость, всех огорчал наш Хвостик, наше солнышко по имени Киш Он до сих пор не плакал, не смеялся громко, не разговаривал, а только робко улыбался. Тише и незаметнее ребенка, чем наш малыш, во всей долине было просто не сыскать. Он словно тень повсюду следовал за мной или Ангелом. Тихонько сидел рядом с мальчиками на занятиях и на тренировках. С удовольствием гулял с ними в долине и катался на лошади. Уже не сторонился чужих людей, но по-прежнему соблюдал режим тишины: ни звука, ни шороха, ни шума шагов. Ни-че-го… Не ребенок, а секретный агент! Вот только во сне сопит, и то тихонечко так. Спят мои неугомонные любознательные мальчишки теперь каждый в своей кровати, конечно, кроме Кина. Этот постреленок прописался в кровати Ангела и чувствует там себя просто прекрасно. Никогда на огромной кровати не теряется. Всегда под боком у старшего брата сопит, а тот зачастую его еще и руками к себе прижимает. Смотрю на них иногда по ночам и сама в своей памяти сомневаюсь… Неужели все было так, как я помню? Неужели есть на свете женщина, бросившая свою кровиночку на погибель? Чего не хватает людям? Что умерло в их душах?

И вот спят мои мальчишки, а я, глядя на них, думаю о тех, кто остался там, в монастыре. Изменилась ли их жизнь? Стала ли хоть немножко лучше? Я не устаю благодарить богов за моих сыновей. Этот мир и его боги подарили мне самое дорогое, что только можно подарить женщине, — детей. Пусть я еще слишком молода по меркам моего старого мира, но зато по меркам нового уже старая дева. Возможно, у меня никогда не будет мужа, но зато у меня есть семья. Я люблю их, любима в ответ. Да ради них я это королевство вверх ногами переверну, если потребуется, и никакой король, тем более герцог, мне не помешает. А то посмотрите на них… Не успели мы в долину тогда с праздника вернуться, как на пенальчик почтовый нам приглашение на парадный королевский завтрак пришло. Пришлось отписываться. Сожалеем. Глубоко опечалены невозможностью побывать. Слаба здоровьем, неожиданно занемогла, убыла, отбыла.

И правда! Занемогла я. Шутка ли, семерых взрослых детей родить и до дома дотащить! Понятно все так объяснили, жалостливо. Так нет, зимой о нас опять вспомнили! Незамедлительно требуют от барона и баронессы прибыть во дворец для прояснения вопроса, касающегося налогов. Пришлось опять жалобными писульками отписываться и вместо себя представителя магистрата вместе со всеми бумагами в дорогу отправлять. Наем такого представителя обошелся нам, конечно, в кругленькую сумму, но тащиться в столицу для того, чтобы показать новому королевскому казначею пару бумажек, или для того, чтобы предстать пред светлые очи Серого герцога… Больно надо!

Нам вон с осени раз в три дня «Новостной листок», печатающийся в столице, приходить начал. Получаешь писульку, вытаскиваешь, отправляешь медную монетку в ответ — и все. Все обо всех знаешь. Вот, например, совсем недавно восторженные поклонницы герцога узнали, вместе со всем королевством, конечно, о его помолвке с дочерью нового казначея. Свадьба назначена на весну этого года. Поздравления печатаются в новостном брехунчике уже десятый раз подряд. Мой отец объяснил это всего лишь одной фразой: «Королевская семья решила повязать нового казначея родством, сделав его дочь заложницей его лояльности». Я поняла его. Что тут может быть непонятного?

ГЛАВА 58

Нанятый нами в магистрате поверенный посетил столицу и отчитался о проделанной работе через почтовый пенальчик. Все оказалось очень просто. Нет за нами долгов! Мы переплатили сто золотых. Виновные наказаны, а мы должны были явиться в столичный магистрат для получения денег и извинений, ждал нас для беседы и Серый герцог. Вот только деньги по согласованию с нами поверенный внес в счет уплаты следующего годового налога, а официального приглашения в Серый особняк, ввиду нашего отсутствия и плохого здоровья, так и не последовало. О нас забыли. Состоявшаяся помолвка принца и предстоящая помолвка герцога, а еще, может быть, мое «слабое» здоровье сделали нас неинтересными для монарших особ. И слава богам!