Неприкаянные письма

Его реакция на Нимуэ предсказуема и типична. Его прошибает пот, а это, как и учащенное сердцебиение, есть признак повышенной температуры. Да, озерные девы не без причины обитают в озерах.

Я вспоминаю, как однажды, когда мы с Нимуэ только познакомились, она у меня на глазах едва не вскипятила воду целого горного озера, а в другой раз растопила айсберг, превратив его в огромное облако тумана, в котором бродили мамонты. Я никогда не верил, что на свете есть озеро, способное умерить ее температуру.

Позже, когда я испил чашу разнообразных наказаний до дна и приступил к долгому процессу обретения своей магии, до меня доходили всякие истории о ее проделках.

Говорят, что именно в ее озеро смертельно раненный Артур швырнул Эскалибур и именно ее рука поднялась из воды и приняла меч. После чего она перенесла короля с супругой, рыцарями и круглым столом в Авалон. Который вовсе не остров, как все думают. Авалон – это яблоневый сад. Артур всегда любил яблоки, Нимуэ тоже. Да и кто из живших на земле с начала времен не любил яблок? Как крохотный шарик жевательной резинки на лбу малюсенького черепка заключал в себе все мои знания, так и яблоки хранят мудрость тысячелетий. Вот почему яблоневые сады – места особые.

Тот сад, к которому мы спускаемся сейчас, лежит под Британией. Корни деревьев, которые жили и цвели в ней когда-то, еще здесь, они пронизывают, переплетаясь, ее почву. Под холмом, над лесом.

Я уже давно слежу за строительством скоростного метро, отмечаю направление его тоннелей и с каждым разом нервничаю все больше. Никакого хеппи-энда. Это не то будущее, которое было предсказано. В том числе и мной. Раньше мои способности позволяли делать это в любое время, по желанию. Но в последнее время я в своем полуразобранном состоянии вынужден был обратиться к таро. До меня дошли слухи, что в лобби отеля в Шордитче промышляет одна татуированная гадалка, унаследовавшая кое-что из старой магии от прабабки. Она появляется там по субботам, когда в отеле собирается потанцевать золотая молодежь. В назначенный день я пришел к ней. Я был готов: принес бумажные деньги, показал ей фото машины и попросил назвать мне дату прорыва.

– Окончания строительства, что ли? – переспросила она.

– Нет, когда она прорвется в пещеру того, кто спит внизу, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. – И вызовет конец света.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – сказала гадалка. – Вообще-то я узнаю новости из Интернета. Есть у тебя Инстаграм, дедуля? Могу адресок подкинуть. Борода у тебя шикарная. Что это в ней, птичье гнездышко, что ли?

– Так спроси у своих дурацких карт, коли сама не знаешь, – ответил я, скатываясь, к своему стыду, на жаргон уличных предсказателей. Я – легендарный маг Британии. Но даже легенды, или, как они теперь говорят, леги, терпят неудачи, случись им пасть жертвой несчастной любви. Моя любовная история не из тех, о которых снимают кино. Она не скандальная, как история Гвиневеры и Ланселота, Артура и его зазнобы. Вот про них фильмов полно, я сам видел. А моя история – это просто отношения колдуна и колдуньи, рассказ о том, как знания, накопленные веками, перешли от старшего к младшей, более мудрой. Хотя, знай англичане всю правду о кое-каких наших эскападах, они залились бы краской стыда.

Гадалка протянула мне ладонь, прося благословить ее серебром, которое отвергла, затем ассигнациями, которые я собрал, десятилетиями вскрывая конверты. Не дошедшие до адресатов поздравительные открытки часто лежат бок о бок с купюрами.

Из протянутой мне рубашками вверх колоды я вытянул Волшебника. С таро всегда так. Карты сами превращаются у меня в руках. Тоже, наверное, шутка Нимуэ.

Вообразите себе на минуту волшебника, стоящего на вершине сосны и восторженно озирающегося по сторонам: ему кажется, будто его окружают хрустальные стены башни, он уже предвкушает, как будет сидеть здесь век за веком, наслаждаясь тишиной, читать книги, которые не успел прочесть раньше, изучать заклятия, на которые прежде не хватало времени. Так что первый период моего «наказания» был приятным. Вообразите себе волшебника, уверенного, что его любит ведьма. Сто лет прошло, прежде чем этот волшебник шагнул с края воображаемой платформы и ухнул вниз, сшибая головой сосновые шишки и совиные гнезда, а заодно и соображая, что его не заточили в башню, а банально бросили.