Неприкасаемый чин

Расталкивая толпящихся в проходе людей, Ларин выбежал через «черный вход» на служебную парковку ДК. Осмотрелся по сторонам. Невдалеке, за чередой припаркованных машин, блеснуло в призрачном свете уличного фонаря, заискрилось сотнями блесток шикарное вечернее платье. Бахрушина торопливо направлялась к ожидающему ее белому лимузину.

— Маргарита! — крикнул ей вслед Андрей.

Но женщина даже не обернулась, лишь ускорила шаг. Ларин тихо выругался и бросился за ней вдогонку.

Один из лучших агентов антикоррупционной организации настиг женщину в тот самый момент, когда она уже садилась в машину. Схватил ее за руку, потянул на себя, заглянул в заплаканные глаза.

— Вы были великолепны, — произнес он, крепко сжимая ее пальцы.

— Они же меня ненавидят. Вы видели, как они встретили мою победу? — всхлипывала девушка.

— Им просто завидно. Ведь вы не только красивая, но и талантливая, а это редкий дар.

— Правда? — шмыгнув носов, спросила доверчивая Маргарита.

— Да никто из сегодняшних конкурсантов вам и в подметки не годится. Уж поверьте мне, как профессионалу, — нес пургу Ларин, но делал это убедительно. — Я вижу в вас потенциал. И если с вами хорошо поработать, то вы достойно выступите на «Евровидении».

— Вы так считаете?

— Иначе я не проголосовал бы за вас, — он учтиво протянул девушке носовой платок и произнес: — Не к лицу звезде плакать.

— Ну что вы, какая я звезда? — засмущалась Маргарита.

— Самая что ни на есть настоящая, — льстил Андрей.

Слово за слово, и жена Бахрушина прониклась к линейному продюсеру «Евровидения» безмерным уважением и даже больше — «положила на него глаз». Посему в тот же вечер пригласила Ларина отужинать вместе с ней. Что было дальше, Андрей позже рассказал своей напарнице по телефону, когда поздней ночью вернулся в гостиничный номер:

— В общем, Лора, она от меня без ума.

— Неужели, ты оказался в ее вкусе? — по обыкновению отшутилась стерва.

— И не только потому. Я пообещал Маргарите, что сделаю ее мировой знаменитостью, звездой «Евровидения». Вот она и растаяла. Теперь я ее продюсер. И Бахрушину, хочет он этого или нет, придется с этим мириться. Итак, я не слышу поздравлений?

— Вечно вы так мужики делаете. Наобещаете с три короба, а потом в кусты, — раздалось ехидно на том конце линии.

— Ладно, не бузи, напарница. Спокойной ночи, — устало бросил в трубку Андрей и упал головой на подушку.

* * *

Небольшой коттеджный поселок с жизнеутверждающим названием «Радужный», располагающийся неподалеку от райцентра, всегда вызывал озлобленные взгляды горожан. Оно и неудивительно. Ведь ютясь в одно и двухкомнатных квартирках, а именно в таких стесненных жилищных условиях существовало большинство городского населения, трудно сдержать в себе злобу при виде роскошных особняков. Особенно, если знаешь, что в них проживают коррумпированные чиновники и прикормленные местной властью бизнесмены, которые заработали на эти домины не честным трудом, а путем всевозможных махинаций и теневых сделок.

Но что больше всего возмущало городских жителей, так это то, что несколько лет назад нувориши за счет районного бюджета проложили шоссе от города к поселку, которое, по сути, было предназначено лишь для жителей «Радужного», потому как дальше этого самого поселка оно продолжения не имело. В народе это шоссе так и прозвали — «дорога в никуда»…

Дождь лил как из ведра. Но несмотря на непогоду, на шоссе, которое вело к коттеджному поселку, вовсю шли ремонтные работы. Безусловно, сами дорожники никогда бы не додумались класть асфальт в ливень. Но вышестоящее начальство приказало. Мол, то распоряжение Бахрушина. А зачем тот отдал такое идиотское распоряжение, никто не знал. Правда, на этот счет у дорожников было свое мнение.

— Слыхал я, что к владельцу химкомбината заморские инвесторы приехали, — проговорил усатый мужичонка в оранжевом жилете, утюжа громоздким валиком горячий асфальт, на месте которого еще совсем недавно была выбоина. — Кажется мне, Бахрушин решил пригласить их в свой особняк. А какой дорогой они туда поедут? Правильно, этой. Но она уже давно не ремонтировалась. И вот, чтобы эти сраные бюргеры не тряслись через каждый метр, мы и латаем дорожное покрытие. Причем в дождь. Вот увидишь, не пройдет и полгода, как наши заплатки просядут. В общем, показушной фигней мы с тобой занимаемся.

— Так-то не бюргеры виноваты, а Бахрушин, — отозвался напарник усача, который обозначал яркими красными конусами в белую полосочку «запломбированные» выбоины.

— Какая на хрен разница? Мы ведь работаем, — тут же раздалось раздраженно в ответ.

— И то верно.