Неприличное предложение

Я видела всё словно своими глазами, когда она рассказывала.

Как заплакала, когда ей сказали, что денег не дадут — у неё не закрыт прошлый кредит. И она — чтоб его, мудака! — тоже брала его Косте.

Потом как трясущимися руками подала в банке вексель. Строгий мужик глянул на неё исподлобья, ушёл, потом вернулся и спросил:

— Желаете получить деньги сейчас?

— Я пробежала два квартала, петляя как заяц по подворотням, — стуча зубами, рассказывала Светка. — Мне казалось за мной следят. Потом вызвала у дома, где остановилась, такси. Приехала сюда, поделила деньги, спрятала остальные в коридоре в цветке. Потом снова вызвала такси.

— А как ты узнала куда ехать?

— Костя сбросил GPS-координаты. Их и дала водителю.

— И таксист не удивился?

— Чему? — скривилась она. — Сейчас все наркоманы так делают. Переводят по карте деньги, им сбрасывают координаты, они едут и забирают схрон. То в чистом поле, то в лесу под кустом, то на стройке, где угодно.

— Ничего себе как торговля наркотой продвинулась, — покачала я головой. — И ты тоже оставила деньги, где сказали?

— Нет, меня ждала машина.

Я закрыла рукой лицо. Святой Уголовный Кодекс, это пиздец! Пиздец, товарищи!

— А если бы тебя в неё посадили? Если бы у тебя не было денег?

— Костю бы, наверно, убили, — давилась она чаем, пила по крошечному глотку, но и тот делала с трудом. — А если бы я приехала без денег, ты же знаешь, что бывает в таких случаях — пустили бы по кругу, пока не отработала. Но я бы поехала всё равно.

— Раба любви, блядь! И почему я даже не сомневаюсь? — выдохнула я. — И что потом?

— Они деньги пересчитали, Костю выкинули из машины и уехали. Я кое-как дотащила его до дороги — ему ногу сломали…

Я посмотрела на Светку, словно видела первый раз. Маленькая худенькая, да что там, тощая. Не представляю, как она волокла этого тупоголового кретина. Длинные тёмные волосы, что она обычно заплетала в косу, сейчас растрепались, Светка убрала их за уши:

— И на очередном такси довезла до больницы.

— А там?

— Там, — упёршись затылком в стену она сглотнула, подняв глаза, и невидяще посмотрела в стену куда-то позади меня. — Позвонила его матери. А когда она приехала, сказала: разбирайтесь сами, как хотите, с меня хватит. Дала ей сто тысяч на лекарства и, если что понадобится, — там такая нищета, Ян, многодетная семья, — покачала она головой, — и ушла.

И я думала, не заплачет, так стойко, гордо, прислонясь к стене, словно княжна Тараканова в заливаемой водой тюрьме, она ответила, но её губы предательски дрогнули. Я едва успела забрать у неё кружку, когда она ткнулась в подушку и зарыдала.

— Я верну, верну тебе все до копейки, Ян, — плакала она.

— Да дело разве в деньгах, — я тоже вытирала слёзы. — Дело в том, что, если вексель обналичен, мне придётся отрабатывать. Ты же не думала, что мне дадут деньги просто так?

— Давай я за тебя отработаю, — обняла она меня, всхлипывая. Положила голову на плечо. — Поеду к Прегеру в ресторан и всё ему расскажу. Что это я во всём виновата. Что ты не хотела. Ты бы никогда, а я…

— Свет, — вздохнула я рвано. Проклятье!

— Да понимаю, что я не ты. Что я ему вряд ли понравлюсь. Но выслушать-то он может?

Я тяжело вздохнула. А что тут скажешь? Не возьми она вексель сама, а расскажи, что случилось, я бы всё равно отдала ей эти деньги. Жизнь человека, даже такого непутёвого, как Костя, стоит дороже любых векселей. И, может, его бы и не убили, я где-то слышала: мёртвые не заплатят, должников не убивают. Но с Кости, со Светки, с его семьи трясли бы и трясли, пока было что. А, может, и убили бы, судя по тому как его отделали. Хрен его знает, с кем он связался и кому задолжал, мне без разницы — у меня теперь нет выбора.

— Только обещай, что ты больше к нему не вернёшься, к своему Косте, — закутав одеялом Светку, так и сидящую у стены, я встала.

— Обещаю, — прохрипела она.

— Я отработаю сама. Не надо ничего говорить Прегеру. И долг мне отдавать не надо. Как пришло — так и ушло.

— Ян, — снова затряслись её губы.

— Всё, заткнись! Закроем тему, — шнуровала я обратно кроссовки, не глядя на неё.

— Ты куда? — слабым голосом спросила Светка.

— Пойду матери отправлю тысяч двадцать. Буду слать по чуть-чуть, чтобы не вызывать подозрений. Скажу работу хорошую нашла, — я разогнулась. Натянула куртку. — Ну и остальное в банк, наверное, положу, не оставлять же здесь.

Она кивнула.

— И кстати, я спросила Илью, — деловито рассовывала я по внутренним карманам куртки документы, деньги. — Не будет он со мной спать. И не сохнет. Вернее, сохнет, но не по мне. У него есть любимая девушка. Не поверишь, дочь жены Прегера, Риты Борисовны Арецкой. Не знаю, как зовут. И вообще у него знаешь, принципы: он без любви не трахается.

— Кто?! Лейкин?! — вдруг заржала Светка. — Какого ж чёрта он тогда со мной трахался?

Я замерла, а потом медленно повернулась.

— Ты трахалась с Ильёй?

— Как последняя сучонка, — покачала она головой.

— Когда? Где?!

— Когда он ещё жил здесь. До тебя. Ну и до Кости. В нашем душе. Мы встречались там каждый вечер. Я шла мыться, он приходил, стучал.