Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

– Я сказал – очень хорошо, – повторил современный Пирам.

– Да? Тогда действуйте поскорее.

– Поскорее, мадам?

– Выпустите нас отсюда быстрее!

– Вы желаете, чтоб я освободил вас, мадам?

– Да.

– Хм!

– Что?

Дворецкий, посчитавший было, что для ступней тяжеловато напрягаться, приподнялся опять.

– Я сказал: «Хм!», мадам.

– Что он сказал? – послышался голос лорда Ханстэнтона.

– «Хм!», – ответила миссис Уоддингтон.

– И что это означает?

– Откуда мне знать? По-моему, он пьян.

– Дайте я с ним поговорю! – предложил лорд. Наступила пауза. У стены заняла место Тисба мужского рода.

– Эй!

– Сэр? – отозвался Феррис.

– Вы, как вас там зовут…

– Феррис. Так меня зовут и всегда звали, сэр.

– Значит, так, Феррис. Слушайте меня и сразу же примите к сведению – я не из тех, кто терпит всякую чепуху. Так вот, эта добрая леди велела вам выпустить нас, а вы ответили «хм!». Это означает – да или нет?

Дворецкий снова привстал на цыпочки.

– Восклицание это я издал, выражая сомнение, милорд.

– Сомнение? Насчет чего?

– Насчет того, что не вижу способа выпустить вас, милорд.

– Не будьте болваном и идиотом к тому же. Не такие уж тут потемки. Все разглядеть можно.

– Я имел в виду трудности, встающие передо мной из-за щекотливого положения, в которое я поставлен, милорд.

– Что он говорит? – поинтересовался голос миссис Уоддингтон.

– Какое-то щекотливое положение.

– Чем же оно щекотливое?

– Сам не вполне понимаю.

– Дайте я с ним поговорю.

Послышалось шарканье, тяжелое падение и жалобный вскрик дамы, попавшей в беду.

– Так и знал, что стул сломается, если вы на него встанете, – заметил лорд Ханстэнтон. – Эх, досадно! Надо было пари заключить…

– Подвиньте к окну кровать, – попросила неукротимая женщина. Она здорово ободрала правую лодыжку, но белый флаг все-таки не выбросила.

Скрежет возвестил, что кровать передвигают. Скрипнули под тяжестью пружины. Окно в своей функции радио объявило, что говорит миссис Уоддингтон.

– Феррис?

– Мадам?

– Почему у вас щекотливое положение?

– Потому что я заместитель, мадам.

– Какой еще заместитель?

– Я, мадам, представляю закон.

– Что? – переспросил лорд Ханстэнтон.

– Закон, – пояснила миссис Уоддингтон. – Говорит, что представляет закон.

– Дайте я поговорю с этим поганцем!

Воцарилась новая пауза. Воспользовавшись ею, дворецкий принялся массировать нывшие ступни.

– Эй!

– Милорд?

– Что за ерунда собачья? Какой-такой закон?

– Меня назначил полицейский офицер, который недавно ушел. Велел караулить вашу светлость и миссис Уоддингтон – следить, чтобы вы не совершили побег.

– Феррис, постарайтесь не болтать глупости. Соберитесь, напрягите извилины. Надеюсь, вы не предполагаете, что мы с миссис Уоддингтон совершили что-то дурное?

– Не мне судить о том, милорд.

– Послушайте, Феррис. Давайте перейдем к низменной практической стороне дела. Будь в вас жив добрый старый феодальный дух, вы бы выпустили нас отсюда из чистой преданности хозяйке. Это ж такой пустяк! Но учитывая, что мы живем в коммерческую эпоху, – сколько?

– Вы предлагаете мне взятку, милорд? Если я правильно вас понимаю, я должен предать оказанное мне доверие за деньги?

– Именно. Сколько?

– А сколько у вашей светлости есть?

– Что он сказал? – опять не вытерпела миссис Уоддингтон.

– Спрашивает, сколько у нас есть.

– Чего?

– Денег.

– Он еще хочет вытянуть из нас деньги?

– Похоже на то.

– Давайте я поговорю с этим человеком!

Миссис Уоддингтон забралась на кровать.

– Феррис!

– Мадам?

– Постыдились бы!

– Да, мадам.

– Ваше поведение меня изумляет! Оно мне противно… отвратительно…

– Очень хорошо, мадам.

– С этой минуты вы больше не служите у меня!

– Как пожелаете, мадам.

Миссис Уоддингтон отвернулась для короткого совещания.

– Феррис! – снова вернулась она к окну.

– Мадам?

– Все, что у нас есть. Держите! Двести пятнадцать долларов.

– Сумма, мадам, вполне приемлемая.

– Тогда, будьте добры, поторопитесь и отоприте дверь!

– Слушаюсь, мадам.

Миссис Уоддингтон сердито перебирала ногами. Убегали минуты.

– Мадам!

– Ну что еще?

– Сожалею, мадам, но должен сообщить, – почтительно проговорил Феррис, – что полисмен унес с собой ключ!

Глава XVIII

Джорджу потребовалось немало времени, чтобы дозвониться до дома в Хэмстеде, но наконец он дозвонился. Однако ему сообщили только, что Молли нет. Она заезжала на своем автомобиле, проинформировал его шведский голос, но, задержавшись дома совсем недолго, уехала снова.

– Превосходно! – воскликнул Джордж, когда его собеседник уже перешел на родной язык.

Бурлящее расположение к ближним переполняло его, когда он вешал трубку. Если Молли уже выехала в Нью-Йорк, то ждать ее надо с минуты на минуту. Сердце его ликовало, и все соображения о том, что пребывает он в незавидном статусе беглеца да вдобавок полицейская ищейка, кровно заинтересованная в его розыске, шныряет в округе, позабылись напрочь. Пренебрегши всякой осторожностью (хотя, казалось бы, именно она прежде всего должна бы заботить человека в его ситуации), Джордж залился веселой песенкой.

– Эй, Пинч!