Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

Светлое чувство крестоносца, толкнувшее Пэки к берегам Бретани, несколько потускнело к моменту, когда он бросил якорь в гавани Сен-Рок. Пылал и горел он не меньше прежнего, но, помыв посуду после немудрящего завтрака, признался себе: спроси его кто, а что, собственно, он собирается делать, приплыв на место действий, вопрос поставил бы его в тупик.

Сейчас, когда в жизни Джейн наступил кризис, предложить он ей мог только братскую симпатию.

Чтобы совершить для нее что-то практическое, ему необходимо каким-то манером проникнуть в шато. Однако ни яйца, ни кофе, ни бекон не подбросили ему ни малейшего намека, как это сделать. Если какая блестящая идея не осенит его, шансы спасти деву в беде у него ниже, чем у Эгглстона.

Однако надежда еще теплилась. Он еще не выкурил трубку после завтрака, а трубка, как всем известно, нередко становится источником тонкого вдохновения. Раскуривая ее, Пэки вышел на палубу и, перегнувшись через борт, приказал своим мозгам приступить к работе, спеша посмотреть, что из этого получится.

Пока что не получалось ничего. Он настоятельно попросил мозги предпринять еще одну попытку, и только тут до него дошло – в его жизни вновь возник добрый малый Вик, старый его приятель. Блиссак, не сумевший привлечь внимания в сидячем положении, решил, что достигнет лучших результатов, если встанет.

И поступил весьма опрометчиво. Возможно, акробату и удалось бы встать в прогулочной лодке и помахать без всякого для себя ущерба, но у виконта не было и начатков акробатического тренинга. Лодку внезапно качнуло, и он, пошатнувшись, свалился на бок, а затем легко и плавно соскользнул в воду, точно тюлень, показывающий публике фокус.

В десятках соседних лодок сразу же поднялся тревожный гомон. Французы – нация эмоциональная: вместо того чтобы наблюдать за драмой, развертывающейся у них на глазах, в благовоспитанном молчании, они принялись визжать, вскрикивать, подпрыгивать, размахивать руками. Сначала, уловив весь этот гвалт, Пэки решил было, что поблизости произошло разом с десяток убийств, но через несколько минут, случайно взглянув на воду, заметил барахтавшееся там человеческое тело, а всмотревшись попристальнее, узнал виконта де Блиссака.

– Эй-ей! Привет! – крикнул он.

В самом зрелище он не обнаружил ничего удивительного. Что виконт в Сен-Роке, ему было известно, а то, что тот плавает в двубортном костюме лиловых тонов, тоже его не поразило. Полтора года назад Пэки едва удержал приятеля, когда тот собирался нырнуть в полном вечернем наряде в знаменитый нью-йоркский фонтан.

А тем самым приветствовал он его скорее с удовольствием, чем с удивлением.

– Привет, Вик! – крикнул он опять. – Ну как ты там, а? – Вику в этот момент было не очень хорошо. Приветствие застигло его врасплох, и он с легким бульканьем исчез под водой. Когда же вынырнул, то стало очевидно: пловец из него никудышный, а следовательно, действовать требуется, сообразил Пэки, незамедлительно.

Многие мужчины съежились бы при мысли, что нырять придется одетым. Съежился и Пэки. Виконт ему нравился, но не до такой степени, чтобы портить ради него фланелевый, почти новенький костюм. Однако дух доброго старого времени был в нем достаточно силен, и Пэки спустил шлюпку. Через несколько минут, выудив беднягу Вика из дрейфа, он благополучно водворил его на борт яхты.

Трогательная встреча несколько подзадержалась из-за спасения потерпевшей крушение лодки – лодки в Сен-Роке стоили денег, – так что вернулся Пэки не сразу, а вернувшись, обнаружил, что и виконт в его отсутствие не бездельничал. Стянув мокрую одежду, он облачился в плащ, разыскал бутылку виски – по нюху, видимо, – и теперь пил, спасаясь от возможной простуды.

На расспросы хозяина он отвечал бодро:

– Со мной? О, старый Пэки! Со мной большой порядок. Весьма.

Итон и последующие поездки в Англию и Америку позволили виконту де Блиссаку бегло, хотя и не совсем правильно, говорить по-английски. Он придерживался теории, что говорить следует побыстрее, а уж слова сами о себе позаботятся. Эту простую фразу Пэки понял без труда. Он ласково поглядывал на виконта – так всегда смотрит друг на старого приятеля, обретенного при драматических обстоятельствах. Они окунулись в приятную беседу.

– А я и не знал, – сказал виконт, – что ты едешь в Сен-Рок. Ничего ты мне не говорил на этом Ватерлоо.

– Тогда я еще и сам не знал.

– А что поделываешь тут?

Пэки был настороже. Есть миссии, в тайну которых нельзя посвящать даже самого верного друга.

– Да так… Болтаюсь в этих краях. Скажи, Вик, а что с тобой случилось?

– Свалился за борт.

– Да нет! Тогда, полтора года назад. Вдруг исчез из Нью-Йорка. Тебя что, депортировали?

– О нет. Маман прислала телеграмму, чтоб я на Запад ехал. В Колорадо. Я поехал из Нью-Йорка туда. У меня был большой ран.

– Рана? Ты очень мучился?

– Нет, я хорошо жил. С весельем.

– А как же рана?

– Он там был. Большой такой ран, скоты.

– A-а, доехало! Ранчо! Путаюсь, знаешь, из-за этой твоей привычки переходить на идиш. Но теперь доехало. А почему твоя мама тебя туда послала?