Непримиримые 2

— Почему не спишь? — подозрительно кидает отец, только ступаю на кухню.

— Доброй ночи, — вежливо здороваюсь. — Учила, — распахиваю холодильник.

— Почему нет подушки и одеяла внизу? — не унимается папа.

— Потому что не буду больше спать в зале, — так же ровно отзываюсь, выуживая маленькую бутылку с минеральной водой. — Я вернулась в свою комнату! Буду спать с Игнатом! — захлопываю створку нарочито спокойно.

Папа заметно краснеет, но не от смущения, а от гнева. Он так и плещется в его светло-карих глазах.

— Что такое? — деланно удивляюсь. — Тебе можно спать с соседкой, а мне с ее сыном нельзя?

— Ирина, ты забываешься! — рокочет отец.

— Ты тоже. Папа! — выделаю последнее слово и покидаю кухню: — Приятных снов… ну или горячей ночи… Мне…

Перед дверью опять тушуюсь, но, сглотнув нервоз, вхожу без стука. Вот еще! Моя комната!

— Я уж подумал, что опять спать внизу останешься, — бурчит Игнат, глядя с затаенной обидой.

С порога бросаю ему бутылочку с водой. Парень, несмотря на то, что лежит, реагирует быстро. Ловит. Открывает и с блаженным шумом пригубляет:

— Спасибо, малыш, — закрывает. Отставляет на тумбочку со своей стороны. — Спать собираешься? — недвусмысленно улыбается. — Рискнешь? — хлопает по пустующей части постели.

— Прочь, — грожу пальцем, подступая к своему краю. — Руки при себе… и хозяйство от меня подальше.

— Мгм, — проказливо хмыкает сосед, опять шмякнув ладонью по одеялу.

Ну вот, снова этот звук!

Гад думает, что король положения! Ненавижу самонадеянных индюков!

Не покажу, что трясусь от страха.

Или… от возбуждения.

Мы еще повоюем…

Еще не успеваю лечь, как понимаю, что военный настрой капитально дает сбой. Селиверстов прав, я тоже живая. Слишком живая… Цунами, что сейчас стихией носится по телу, не контролирую, и как совладать с непогодой чувств — без понятия. Полный кавардак…

Я в диком, неописуемом смятении. Никогда подобной реакции на мужчину не испытывала…

Демонстративно разделяю постель пополам, а между частями делаю стенку из покрывала, которое поднимаю с пола, куда его бросил Игнат.

С преувеличенным спокойствием ложусь.

Блин, одеяло-то одно! Нащупываю край, что отогнула, пока устанавливала перегородку, и тяну на себя сильнее. Со смешком Игнат позволяет ткани двинуться ко мне. Не поворачиваюсь, но ощущаю въедливый взгляд — жжет затылок, спину…

— Думаешь, меня эта фигня остановит? — звучит непростительно близко и жарко. Натужный смех. Дыхание касается моей шеи, прогоняя по телу стадо мурашек и волну тепла.

— Ага, — бью не глядя. Локтем. Попадаю в накаченное тело.

— Ой, — театрально охает парень, — чего дерешься…

— Прочь, Селиверстов! — грожу мрачно.

— Злая ты, а еще сестрой станешь…

— Справедливая, брат… в будущем, — закрываю глаза.

— Хм, а поцелуй… сестры?

— Только кулак, Селиверстов, — отрезаю ровно, но безапелляционно.

Наигранно тяжко вздохнув, Игнат умолкает.

Некоторое время ерзаю под пристальным взглядом. Долго лежу без сна, даже тело затекает от однообразности положения, но повернуться не решаюсь. Когда уже не ощущаю руку и бок, осторожно ложусь на спину. Жду колкости или пошлости от соседа, но слышу только мирный сап.

Любопытство побеждает разумное, и я чуть поворачиваюсь к Игнату, в любой момент готовая либо дернуться обратно, либо прикинуться спящей. Но не приходится — парень спит, закинув руку за голову, а вторую протянув вдоль тела. Одна нога выпрямлена, а другая чуть согнута в колене и торчит из-под одеяла.

Красивый… Очень красивый. Мне, конечно, не с кем особо сравнивать. В реале он первый голый мужчина в моей постели. Но если брать в расчет Лианга, которого видела в плавках, Игнат выигрывает по всем статьям: и рост, и мощь, и крепость. Джи Линь тоже красив, но он напоминает тигра, жилистого, смертельно-опасного, а Селиверстов… льва. Наглого, вальяжного… знающего, что все самки его.

Не удивительно, что столько девчонок сходят по нему с ума.

На пляжном турнире замечала кокетства других представительниц женского пола. Они заигрывали с Игнатом, улыбались, жеманничали, стараясь привлечь внимание. Насколько помню, он с одной даже ночь провел… из-за этого и опоздал на второй день игр.

Кошак блядунский…

Мда, он умеет обольстить. Знает, как действует на противоположный пол. Соблазняет, влюбляет, пользует…

Хорошо, что я не поддаюсь его чарам!

Мысль сильная, достойная… уместная, вот только… ловлю себя на том, что хоть и звучит уверенно, но на деле — бравада чистой воды! Ведь не знаю, как бы себя повела, что бы ощущала, если бы сосед с детства меня не гнобил, а пытался быть своим в доску. Да блин, я бы, скорее всего, таяла, как и все остальные.

Я ничуть не сильнее их. Ничуть не лучше!

Вот и сейчас четко осознаю, что он мне нравится. Несмотря ни на что — даже его поведение и вольности, отвращая, притягивают. Это какая-то острая форма болезни. Меня бьют, а я терплю… В меня плюют, а я терплю…

Хорошо, хоть не влюбляюсь…

Или все же сердечко дает слабину?

Не! Я сильная… да и повезло, что Игнат всю школу надо мной насмехался, издевался — вот и выработался иммунитет к его очарованию, даже спасибо хочется сказать за это.

Антивлюблин!