Непримиримые 2

— Я тебе сумку дам, — Ирка приседает возле ящиков стола, открывает нижний. Выуживает черную сумку-переноску и кладет возле ноута. Парень тем временем уже закрывает комп и складывает провода.

— Я тебя знаю, — пристально изучаю парня.

— Поздравляю, — скучающе бурчит тощий.

— Ты в крытом ангаре для скейтеров работаешь. Франкенштейн!

— Бывай, — безликая отмашка.

— Бывай, — отзываюсь ровно, провожая глазами парочку, в особенности Ирку, которая спешит за гостем.

— Прости, что сразу не догадалась… — виновато бурчит Королек тощему.

Интересно, с чем он ей помогает? Почему именно ему доверила свой ноут?

— И какого хрена он делал в нашей комнате? — повторяю, как только соседка возвращается.

— Хрена или не хрена — не твое дело. Лайки проставляй, — намекает на телефон в моих руках, — да видосики пость, — изрыгнув колкость, Ирка подхватывает рюкзак и выуживает тетрадь. Садится за стол…

Делаю несколько попыток достучаться до совести Королька и обратить на себя внимание, но ей откровенно по фигу. Увлеченно читает конспекты.

Бл***, я не привык к такому игнору со стороны девушки! Особенно после интима, каким бы странным он ни был.

В душе гаденько расползается яд равнодушия Ирки, но мне себя деть некуда — все мои хитрые маневры в отношении девчонки идут прахом. Что бы ни планировал, какую бы стратегию ни вырабатывал — все летит к чертям собачьим, как только сталкиваюсь с соседкой лицом к лицу. Она всегда отвечает непредсказуемо, отчебучивает фортели, от которых скоро благим матом орать буду.

Да что с ней не так?

Или со мной?

Утратил умение обольщать? Поистрепался в навыках соблазнять?

Да вроде с другими работает…

Надоедает заниматься самоковырянием, ложусь спать.

— Заканчивай глаза ломать, — бросаю как бы невзначай. Королек — ноль внимания. Продолжает листать учебник, делать пометки.

Молчу, лежу. Делаю вид, что мне плевать, но уже через некоторое время не выдерживаю:

— Ирк, времени до хрена. Спать чуть-чуть осталось. Ложись! — Вот же упрямая. Ослица. — Перед смертью не надышишься, — зло цежу сквозь зубы. Ирка — самый сложный человек на свете!

— Не твоя смерть — не тебе судить о дыхании.

— О, снизошла до разговора, — бурчу недовольно. — А то я подумал, что в транс впала.

— Ты что несешь? — хмуро бросает через плечо соседка.

А я счастлив. Хоть такой реакции. Не все равнодушие или безразличие.

— Ну, типа, невозможно быть такой умной и не чокнутой, — цепляюсь за язву, — поэтому у каждого своя метода зазубривания. У тебя — глубокое погружение в себя.

— М-да уж, — мотает неопределенно головой Ирка, — даже страшно представить, до какого извращения додумался в своей методе ты, раз учишься на «отлично» и без «хвостов».

Не сдерживаю смешка:

— Тоже полное погружение… только не в себя.

— Ты невыносим, Селиверстов, — морщится Королек, но тетрадь все же закрывает, учебник тоже. — И как с твоей одной извилиной ты во всем первый и талантливый? — рассуждает тихо, словно ведет разговор сама с собой. Прячет конспекты в рюкзак, его оставляет возле стола. Скрывается в ванной комнате на продолжительное время, а когда выходит, ощущаю свежесть и яркий аромат геля для душа, которым Ирка всегда пользуется.

Бл***, лучше бы спал, а то от крышесносящего запаха выть хочется! Да и ощущать близко столь желаемое тело — умопомрачительно тяжело.

Скрипит постель.

— Если хоть пальцем тронешь — уйду! — грозит тихо Королек как бы между прочим.

— Больно нужно, — бормочу, заставляя себя думать о чем угодно, только не о соседке. Выходит плохо, видимо, слишком погряз в разврате и похоти.

Понимая, что руки реально чешутся, закладываю их за голову, глаза упираю в потолок.

— Почему не была на последней тренировке по волеку?

— Голова болит, месячные, да и луна не в той фазе, — шепчет Королек, вырвав у меня очередной смешок.

Бл***, значит, реально вмазался в месячные, вот же непруха… Возиться в крови не охота, хотя… с Иркой могу и забыть о брезгливости. Уж очень горит…

— Умная. Как я не догадался до такого? — больше для себя.

— Сложно на месячные пенять, когда ты парень, — убийственно спокойно рассуждает соседка.

— Ну, я бы на летнее гормональное обострение ставку сделал, — хмыкаю значительно.

— Оно у тебя постоянное. Справку у лечащего врача возьми и требуй освобождение до конца жизни.

— Язвительная стала.

— Вашими стараниями, — зевает Ирка.

— Не надо на меня наговаривать. Я тебя комплиментами заваливаю, а ты их в штыки принимаешь.

— Что? — не скрывает удивления Королек и поворачивается. — Комплименты?!

— Мгм, — киваю слабо.

— Это когда по поводу моего зада проходишься? Или когда стукачишь отцу про курение и употребление пива?

— Второе — необходимость, а зад… ну, красивый у тебя зад, как еще об этом сказать?

— веду плечом.

Ирка несколько секунд смотрит с таким выражением лица, словно я неисправимый идиот, а потом устало мотает головой.

— Ты, между прочим, стала потрясающе играть, — добавляю от чистого сердца.