Непримкнувший. Воспоминания

Здесь Алексей Максимович принимал председателя французской радикал-социалистической партии Эдуарда Эррио, встречался и беседовал с писателем Гербертом Уэллсом.

Три недели гостили у него в Горках Ромен Роллан и его супруга. Горький и Роллан принимали вместе и беседовали с художниками села Палех, а также с большой группой воспитанников Болшевской трудовой коммуны НКВД. Они встречались с ведущими советскими режиссерами: В. Пудовкиным, А. Довженко, М. Роммом, Г. Рошалем, Г. Александровым. Вместе смотрели кинофильмы «Броненосец «Потемкин» (Эйзенштейн), «Мать» (Пудовкин), «Пышка» (М. Ромм) и др.

Впоследствии Роллан писал Горькому 4 августа 1935 г.: «Хорошо принадлежать, как Вы, к тому великому народу, который шествует во главе человечества. Я счастлив тем, что видел его, соприкасался с ним».

Из советских писателей у Горького гостили здесь или бывали А.Н. Толстой, К. Федин, М. Светлов, С. Кирсанов, И. Сельвинский, Л. Леонов и многие другие.

Впрочем, можно было бы безошибочно сказать, что не было ни одной сферы человеческой деятельности, которая не возбуждала бы живейшего интереса Горького. Он беседует в Горках с академиком А.Д. Сперанским и затем много и кропотливо занимается созданием Института экспериментальной медицины («Института по изучению человека»), развившегося затем в Академию медицинских наук. Принимает группу музыкальных деятелей и выдвигает идею создания серии «Жизнь замечательных людей». В беседе с мастерами МХАТа обсуждает сценическое искусство. В письме к Ф.П. Хитровскому он ратует за создание детских игрушек нового типа – для групповых игр, а в другом письме рассматривает вопросы марийского фольклора. В беседах с Кукрыниксами высказывает мысли по живописи, а с делегациями колхозников из Татарии и ярославских рабочих интересуется во всех деталях сельским хозяйством, промышленным производством, бытом, культурой тружеников города и деревни.

Кажется, что нескольких человеческих жизней не хватит на то, чтобы выполнить хоть часть той работы, которая совершена была великим тружеником Горьким вот за этим столом в кабинете, влево от гостиной. Здесь он начинает, дописывает или перерабатывает свои последние пьесы: «Егор Булычев и другие», «Достигаев и другие», «Сомов и другие». Здесь создается грандиозная художественная эпопея «Клим Самгин». Здесь пишется огромное количество блестящих публицистических статей на самые различные темы. И все это только небольшая часть работы Горького за эти годы.

Горький, которому уже перевалило за шестьдесят, легкие которого поражены сорокалетним туберкулезным процессом (каверны, расширение бронхов, эмфизема, астма, склероз легких), кроме работы над своими художественными произведениями, ведет еще и фантастическую по объему редакторскую работу и переписку.

Он инициатор создания и рабочий редактор (в самом прямом смысле этого слова) многотомной «Истории гражданской вой ны». Он инициатор и руководитель работ по созданию серии книг «История фабрик и заводов». Редактор журналов «Наши достижения» и «Литературная учеба». Член редколлегии журнала «СССР на стройке». Редактор «Альманах. Год 16-й». Он разрабатывает планы изданий «История женщины» и большой серии книг «История деревни»; руководит журналом «Колхозник»…

Стоя у рабочего стола Горького, перебирая на полках книги с его пометками, подчеркиваниями, замечаниями, я думал о его энергии, о его высочайшем понимании своего писательского и гражданского долга. И с горечью сопоставлял это с далеко не единичными фактами, когда молодой советский писатель, опубликовав одну повесть или первую часть романа, затем лет этак двадцать – тридцать пробавляется несколькими рассказиками, газетными статьями и речами на бесконечных и в большинстве своем ненужных писательских собраниях, семинарах, конференциях.

К сожалению, такие «писатели», вернее – дельцы от литературы, нередко становятся секретарями союзов писателей и иными «руководителями». Они вполне удовлетворяются своим высоким должностным положением и высокими окладами. Но какое это саморазоблачение перед ликом великих тружеников мировой литературы: Бальзака, Льва Толстого, Гете, Чехова, Горького и многих, многих других.

С душевным трепетом входили мы в спальню Алексея Максимовича. Кровать. Шкаф для одежды… Исключительная простота и скромность всей обстановки. Привлекала внимание картина над кроватью: «Больная девушка» М.В. Нестерова. На полотне изображена чахоточная: бледная, без кровинки кожа обтягивает кости лица, иссохшие уста оголили зубы, в глазах невыразимая скорбь и усталость, тело безжизненное и высохшее. Все говорит о том, что уже не греющий огонек жизни затухает, девушка умирает. И самое страшное в картине – это свежая пунцовая роза, которую девушка держит в своих восковых холодных пальцах. И может быть, эта прекрасная, кажется, чудесно пахнущая роза сильнее всего подчеркивает всю трагедию уходящей жизни.