Непримкнувший. Воспоминания

Снова пришла весна. Деревья, как грудь кормилицы молоком, набухли соками. Запели соловьи, малиновки, зяблики. Зацвела черемуха. Вишни и яблони покрылись благоуханной пеной бело-розоватых лепестков. В зеленый наряд оделся луг за Москвой-рекой. А над лугом целыми днями победно звучали серебристые гимны жаворонков.

С грустью прощались мы с гостеприимными «Горками». Это было истинное счастье – в идеальной обстановке сидеть и творить: бесконечное количество раз перебирать великое духовное наследие Маркса – Энгельса – Ленина, труды историков, философов, экономистов – предшественников научного социализма, чтобы найти ключ к познанию закономерностей нашей сложной действительности.

Незадолго до отъезда нас навестили в «Горках» Надежда Алексеевна Пешкова и Л. Толстая – супруга Алексея Николаевича. До глубокой ночи слушали мы воспоминания и делились мыслями о двух титанах великой русской литературы.

Накануне отъезда из «Горок» я снова обошел мемориальные комнаты Алексея Максимовича. Вечером долго бродили по берегу Москвы-реки. Луна заливала волшебным светом всю вселенную. Лягушки раскатисто распевали свои серенады. Пахло сочной травой и рыбой.

В эту ночь зацвела сирень…

В ожидании просмотра подготовленного нами макета учебника Сталиным и другими членами Политбюро я, как и другие члены авторского коллектива, вернулся к исполнению своих прямых служебных обязанностей.

Приближался праздник советской музыкальной культуры – 175-летие Большого театра. Мне поручено было принять участие в проведении этого юбилея: помочь подготовить Указы о награждении артистов ГАБТа орденами и медалями, о присвоении почетных званий. Я с наслаждением принялся за это поручение.

Со студенческих лет Большой театр был для меня святыней мировой музыкальной культуры, академией моей музыкальной грамоты, источником непередаваемой радости и наслаждения. Начиная с 1922 г. (с даты переезда Д.Т. Шепилова из Ташкента в Москву и поступления его в МГУ. – Ред.), должно быть, не было ни одной сколько-нибудь значительной постановки Большого театра и бывшего театра Зимина, а затем филиала ГАБТа, которую бы я пропустил.

Иногда это сопряжено было с великими трудностями. Но они преодолевались с боем и готовностью лечь костьми, но прорваться в зал, даже не имея билета. Ну, подумайте сами, можно ли пропустить спектакль, если сегодня в «Лоэнгрине» Вагнера заглавную партию поет Л. Собинов, а партию Эльзы А. Нежданова?

Через несколько десятилетий, когда для меня стали доступными и боковая правительственная ложа ГАБТа, и центральная – бывшая царская, и ложа дирекции, я вспоминал, каким счастьем переполнялось все мое существо, когда я «зайцем», приткнувшись где-нибудь на галерке, трепетно ждал: вот сейчас медленно погаснет свет, раздернется тяжелый занавес и начнется волшебство «Лебединого озера». Страшно боялся антрактов: а вдруг спросят билет и выведут. И если говорить начистоту – случалось, выводили раба божьего. Но вскоре опять какая-нибудь сенсация в Большом, и я снова, будто обладатель шапки-невидимки, оказывался там.

За эти десятилетия я прослушал и просмотрел в Большом театре и его филиале из опер: «Демон», «Травиата», «Манон», «Кармен», «Лоэнгрин», «Вертер», «Паяцы», «Богема», «Фауст», «Сорочинская ярмарка», «Риголетто», «Валькирия», «Майская ночь», «Нюрнбергские мастера пения», «Тоска», «Царская невеста», «Русалка», «Золотой петушок», «Псковитянка», «Евгений Онегин», «Гугеноты», «Севильский цирюльник», «Дубровский», «Иоланта», «Черевички» и многие другие.

В послевоенный период происходит новый взлет оперного искусства Большого театра. Ставятся вновь или восстанавливаются в новых постановках многие оперы из русской и мировой классики.

Благодаря блестящим работам художников Ф. Федоровского, П. Вильямса, В. Дмитриева, В. Рындина и других сценическое оформление спектаклей не только не уступает теперь многим прославленным драматическим театрам, но сплошь и рядом опережает их.

Высокого художественного уровня достигает режиссерская работа таких мастеров оперной режиссуры, как В. Лосский, Н. Смолич, Л. Баратов, Б. Покровский и др.

В послевоенные годы Большой театр поставил заново «Бориса Годунова», «Садко», «Аиду», «Князя Игоря», «Пиковую даму», «Руслана и Людмилу», «Мазепу», «Хованщину», «Вражью силу», «Ромео и Джульетту», «Лакме», «Чио-Чио-сан», «Свадьбу Фигаро», «Фиделио», «Ивана Сусанина» и др.

В последующее время я имел возможность ознакомиться с оперным мастерством Праги и Парижа, Будапешта и Милана, Белграда и Нью-Йорка. Думаю, что не будет преувеличением сказать, что с точки зрения сценического мастерства в целом многие из перечисленных постановок представляют собой шедевры мирового оперного искусства.

Однако элементарна та истина, что в оперном искусстве решающими являются певческое мастерство и звучание оркестра. При несовершенстве вокала и игры оркестра не спасет даже первоклассное сценическое оформление оперы.