Непримкнувший. Воспоминания

На следующий день вся наша делегация присутствовала на банкете у Мао Цзэдуна. После официальной части состоялась художественная часть, в которой выступил Ансамбль народного танца СССР под управлением Игоря Моисеева. Я всегда считал этот ансамбль одним из величайших сокровищ советского хореографического искусства. Он исколесил многие десятки стран и буквально покорил своим искрометным мастерством миллионы.

Перед началом концерта мы рассказали немного Мао и его соратникам о моисеевском ансамбле, поскольку в Китай он прибыл впервые. Мао Цзэдун попросил меня, в частности, «оказать покровительство далай-ламе и приобщить его к вашему искусству». В силу этого мы с далай-ламой оказались перед сценой рядышком.

Моисеевцы, как всегда, выступали с блеском. Они исполнили русские танцы и танцы народов СССР. Красочность костюмов, молодость, темперамент и высочайшее мастерство артистов привели моего божественного соседа в состояние экстаза. Он подпрыгивал на стуле, испускал восторженные стоны, щечки его раскраснелись, растянутые довольством губы не прикрывали сверкающих зубов. Глядя на него, я думал: «Бедняжка, бедняжка бог! Должно быть, в своем лхасском заточении он никогда так не погружался в нирвану, не испытывал такого высшего блаженства, как сегодня, глядя на танцевальное волшебство моисеевских девушек».

Овацией всего зала встречено было исполнение ансамблем китайского «Танца с лентами» и пантомимы «Саньчакоу».

Однако после концерта Н. Булганин и Н. Хрущев сказали мне, что, по их мнению, китайская аудитория сдержанно встретила исполнение русских танцев. И. Моисеев-де при подборе репертуара не учел национальных особенностей, вкуса китайских зрителей: танцы китайских девушек очень плавны, нежны, сдержанны, и китайцы не приемлют «буйства и топанья наших балерин».

Я ответил, что мы показывали русские национальные танцы в превосходном исполнении. Но я передал это замечание Игорю Александровичу. Он был очень огорчен. Но позже рассказывал мне, что он учел все необходимое при формировании репертуара, и выступления ансамбля всюду в Китае прошли с огромным успехом.

Но мы не только показывали свои художественные ценности. Прежде всего мы стремились, в меру возможностей, шире ознакомиться с китайским искусством. Нам удалось, в частности, просмотреть несколько китайских опер с участием знаменитого Мэй Ланьфана.

Мэй Ланьфану в эту пору уже исполнилось шестьдесят лет. Но он с изумительной легкостью, изяществом и женственностью исполнял роли юной красавицы, героини-воина, проказливой служанки. Выразительная, богатая интонациями речь, безукоризненное ведение вокальных партий, грациозность танца – все это придавало образам Мэй Ланьфана неотразимую силу.

5 октября китайское правительство устроило прием в честь советских специалистов, работающих в Китае. Премьер Чжоу Эньлай в самых сердечных словах выразил благодарность большой и все растущей армии советских специалистов, оказывающих своим самоотверженным трудом помощь китайскому народу в развитии многих отраслей экономики и культуры.

На следующий день началась поездка советской правительственной делегации по стране.

В Китае: из Пекина – на юг и обратно

Пройдут ли комбайны по полям Китая? Почему Мао подверг ревизии марксизм. Как проходила аграрная реформа. У могилы Сунь Ятсена. Китайцы в Ашхабаде: чесуча и фокус со змеей. Стол Хрущева и министр безопасности И. Серов. Шверник и Фурцева на шанхайской танцплощадке. Тапочки для Будды. «Если бы кантонцы не ели змей…» Янцзы вышла из берегов

Рано утром мы покинули Пекин и на автомашинах взяли курс на Тяньцзинь, лежащий на берегах реки Хайхэ, недалеко от впадения ее в Желтое море. В эту пору прокладывалась 120-километровая дорога Пекин – Тяньцзинь. Но была забетонирована лишь одна сторона дороги, и мы пробирались сквозь пыль и грязь. По дороге интенсивное движение разномастных машин, велосипедистов, навьюченных верблюдов, повозок, запряженных лошадьми, мулами или ослами.

Пекинская равнина для глаза – это мозаика полей, огородов, садов, рощ, водоемов. Растительный мир представляют тополя, акации, липы, клены, дубы, а местами, в бывших поместьях, владениях храмов и монастырей – даже кедры и кипарисы. По берегам рек, озер, искусственных водоемов пестрят многочисленные деревни, состоящие порой из нескольких фанз, поселки кустарей и ремесленников, городки. Вид деревень и поселков – бедный. Глинобитные или деревянно-земляные дома; черепичные крыши встречаются очень редко. На фоне этих убогих жилищ возвышаются богатые и часто роскошные усадьбы помещиков, величественные храмы и монастыри, загородные особняки.