Непринятый финал (СИ)

Арджа не изменилась. Точь-в-точь такая, какой Явик её запомнил, но не в последние годы, а во время поездок сюда. Когда он был бестолковым мальчишкой и делал из палок копья, чтобы сбивать с тростника головки, а она сидела на крыльце и, копаясь в очередном приборе, рассказывала ему истории об удивительных планетах, которые видела, о расах, за которыми их народ присматривал до того, как пришли Жнецы, о том, как всё будет, когда они победят. На памяти Явика Арджа была одной из немногих протеан, кто вообще говорил о времени, когда они победят.

— Здравствуй, мать, - он произнес это медленно, слоги не желали складываться в слова, а затем поклонился. Тело без проблем вспомнило отточенное десятками повторений движение, которое должно было выражать одновременно уважение и глубокую личную привязанность.

Арджа улыбнулась и ненадолго прижала ладонь к переднему клину его головы.

— Здравствуй, сын. Я рада, что дорога привела тебя к дому.

Ещё один ритуальный жест и ритуальная фраза, которые отозвались в душе Явика волной непривычных чувств, смешавших в себе тепло и ноющую грусть. Кажется, кто-то из людей на «Нормандии» называл такое сочетание «ностальгия».

— Ты действительно… она? Или лишь образ, который сознание Жнеца принимает, чтобы общаться со мной?

— Я - Арджа. И скорее он - моё воплощение, чем я его. Он воплощение нас всех.

Явик нахмурился, ему не понравилось, как это прозвучало, но он поверил матери. Что-то было в ней, что-то, что не смогла бы скопировать машина, а он не смог бы объяснить, это было ощущением, более тонким, чем даже протеанское чувствование аур и тактильная телепатия.

— Что с вами случилось, когда Империя пала?

— Мы… уснули, думаю, это будет наиболее точной формулировкой. – Арджа ответила сразу же, как будто прочла его мысли. Или вопрос просто был для неё очевиден. - Из нашего суммарного интеллекта была составлена карта сознания Жнеца, но мы сами – наше восприятие, наши души, если хочешь – спали вплоть до момента Синтеза. Коллективное сознание Жнецов сочло, что оставлять индивидуальные составляющие бодрствующими опасно, так как это будет вызывать постоянные сбои в работе систем и порождать критические противоречия, ведь индивидуальный разум со свободной волей и оценкой может не принять цели Жнецов и попытаться противостоять им изнутри. – Она понимающе улыбнулась. - Но стереть индивидуальность полностью они полагали столь же недопустимым, так как выяснили, что это является уникальной особенностью органической жизни и её утрата будет равноценна утрате всего вида.

— И вы просто проснулись, считая, что этих пятидесяти тысяч лет не было?

— Нет, мы сразу всё поняли, - Арджа провела рукой по траве, и за её пальцами побежали зеленые блики на листве. – Мы получили доступ ко всей информации, ко всей памяти – не только той, что была у нас до слияния, но и к памяти о том, что случилось после.

Явик кивнул. Он тщательно запоминал всё сказанное, но понимал, что для осмысления этого даже ему потребуется время.

— И теперь ты… живешь здесь? Одна? А отец и остальные?

— О, я не одна. Здесь никто не одинок, - Арджа улыбнулась спокойной, умиротворенной улыбкой, которая редко бывала у неё при жизни. – Мы можем быть где угодно. В любом воспоминании любого из нас. Можно сказать, перед нами открыта целая вселенная, только время в ней разматывается в другую сторону. Твой отец никогда не говорил, но он хотел быть ученым. И стал бы им, если бы не война. Так что сейчас мы много времени проводим, изучая иннусаннон.

— И вы… приняли это? – спросил Явик после долгой паузы. – Синтез. То, чем стала вся галактика. Мы боролись против этого всю жизнь. Я думал, что вы бы предпочли…

— … умереть, но не стать частью Жнеца? – мать закончила за него и улыбнулась, впрочем, сейчас улыбка казалась скорее задумчивой, чем теплой. – На это мне сложно ответить, Явик. Тогда мы не приняли б это. А сейчас всё уже случилось, и бессмысленно кричать на реку, потому что тебе не нравится, что она потекла в одну, а не в другую сторону.

Арджа подошла к Явику и коснулась его щеки. Её взгляд был серьезен.

— Мы боролись так, как не боролся никто, но мы всё равно проиграли. Быть может, наши панцири и наши представления слишком затвердели, так что мы не сумели распознать момент, который требовал гибкости, который требовал приспособиться. И эволюция перемолола нас. Но вы сделали то, что не смогли мы. Не тем способом, который я могла себе представить. Не тем, который мне бы понравился тогда. Но вы прорвали замкнутый круг, из которого и Жнецы не могли вырваться. Они сберегали нас, нашу память и наши знания, но они не могли двигаться дальше. А теперь вы можете. Теперь мы все можем. Это победа. Да, она настолько странная, что потребуется много времени, чтобы понять её и осмыслить то, что она нам принесла. Но это победа.

Сказав это, Арджа улыбнулась, ярко и легко, по-девичьи. Явик никогда не видел у неё такой улыбки, но мог предположить, что так мать улыбалась в юности, когда бремя обязанностей ещё не было столь тяжело.