Непринятый финал (СИ)

— Насладись победой сполна, - сказала она, и улыбка пропитала голос, - Времена изменились, мир изменился. Тебе тоже можно измениться, Явик. Они, - мать постучала пальцем по алому нагруднику его доспехов – тебе не нужны. Будь тем, кем тебе хотелось быть, но кем ты быть не мог.

Явик нахмурился, но больше от удивления, чем от недовольства. Нужно было что-то сказать, но слов подобрать он не мог. На ум приходили всякие глупые «как?», «я попробую», «я слишком стар для того, чтоб меняться» и подобная чушь. Он искренне надеялся, что в этом странном мире, сотворенном воспоминаниями, мать не может читать его мысли.

Если Арджа и могла, она оставила прочитанное без комментария, сказав вместо этого:

— Всё это сложно понять вот так сходу. Но во времени мы теперь тоже не ограничены. Иди. И возвращайся, когда пожелаешь, мы будем ждать тебя. – Явик моргнул, опомнившись и только сейчас возвращаясь мысленно к ещё одной важной цели этого путешествия. Но произнести ничего не успел. – Ах да, конечно, мы поможем с воспоминаниями вашего командира.

Арджа сказала это легко и непринужденно, словно задача была не сложнее, чем передать миску с другого края стола, а затем подтолкнула сына в сторону гор.

— Тебе пора возвращаться, сын мой. Времени здесь не существует и уследить за ним сложно. Твои друзья скоро начнут беспокоиться из-за твоего отсутствия.

Явик взглянул на мать, не желая покидать её и стараясь вновь запечатлеть в памяти лицо. В своё время суровая истина о том, что даже лица самых близких могут стираться из памяти, оставила глубокий след у него на сердце, и он не хотел упустить возможность запомнить мать получше. Арджа его не торопила, но её образ стал мало помалу удаляться, как будто Явик оставался на месте, но весь остальной мир вытягивался, отодвигаясь от него.

Когда он пришел взглянуть на мать было трудно, отвернуться оказалось не легче, но Явик сделал это и направился прочь. Ему казалось, что стоит разорвать зрительный контакт и иллюзия за спиной осыплется тут же, но…

— Явик.

Он обернулся на оклик. Мать не исчезла. Она всё ещё стояла среди волнующегося моря травы и казалась её странным продолжением. Улыбка на губах протеанки была одновременно мягкой и лукавой.

— Да?

— Я хочу взглянуть на твою азари. Однажды. Когда ты будешь готов поделиться с ней этим. – Арджа развела руки в стороны, намекая на то, что подразумевала под «этим», и Явик понял, что этот её образ – спокойный, полный внутреннего света и счастья – вытеснил из его головы воспоминание о том, как она, хрипя, билась на его руках в конвульсиях агонии.

***

На планете, заросшей джунглями, вечер сменился ночью, и команда «Нормандии» разбила неподалеку от Жнеца небольшой лагерь. Вега и Кайден развели костер, успев ожесточенно поспорить о том, являются ли широкие ярко-фиолетовые листья галлюциногенными. Спор прекратила Джек, которая появилась с огромной охапкой этих листьев и швырнула их в огонь, заявив, что если галлюциногенные – так и отлично, веселее будет ждать. Сузи и Виро наломали веток и теперь сосредоточенно нанизывали на них принесенную с «Нормандии» провизию, а Джокер возился с настройкой старой акустической гитары, успевая, впрочем, убеждать Виро в том, что он не так накалывает на палки сосиски.

Лиара и Гаррус стояли на границе, где теплый свет костра перемешивался с зеленоватыми отсветами, которыми была усеяна земля у подножия Жнеца. Они молча ждали, плечо Лиары едва касалось руки Гарруса, хотя на самом деле им хотелось взяться за руки, сжать пальцы до хруста, чтобы хоть как-то выплеснуть клокочущее внутри напряжение. Время капало как густая патока. Медленно, невыносимо медленно.

— Будете так таращиться, зенки выпадут, - проворчала Джек и швырнула в Гарруса крепким местным фруктом, больше всего напоминающим грушу. – Он не вернется быстрее от того, что вы будете гипнотизировать космическую каракатицу.

Гаррус вздрогнул от неожиданности, когда снаряд Джек угодил аккурат ему под гребень. У мерзавки был поставлен бросок, и от удара по пластинам на шее прошла неприятная вибрация с холодком, но нужного эффекта Джек добилась. Гаррус вдохнул полной грудью и медленно выдохнул, только сейчас осознав, что все это время дышал поверхностно. Ему не особенно хотелось жарить сосиски и слушать, как Джокер мучает музыкальный инструмент, но Джек была права, от того, что они будут стоять тут столбами, ничего не изменится.

Сделав над собой усилие, турианец развернулся и, приобняв Лиару за плечи, отошел к костру вместе с ней. Он взглянул на собравшихся у огня, и на сердце стало легче.