Непристойное предложение

– Думаешь? – с облегчением уточнил он. – Ну, слава Богу. Меня немного беспокоил обет безбрачия. Остальное выглядит не так уж плохо, но это…

Тут они вышли на пляж, и Пэйтон выпустила его руку. Насколько она могла видеть, Дрейк уже выбрался из гамака, как ему и велел Росс. Ему даже позволили надеть брюки. Но между ними не было и намека на разговор, который обещал Дрейк. Кулачный бой – да, но не разговор.

И все тумаки, похоже, доставались только одному: Дрейку.

Пронзительно вскрикнув, Пэйтон устремилась вперед. Грудь Дрейка вздымалась и опадала: лишь это и указывало на то, что он жив. Из рассеченной брови струилась кровь, рот был перекошен, но не потому, что он гримасничал, как часто делал, пытаясь показать, что ему не нравится какой-то поступок Пэйтон. Он не умер – пока, по крайней мере, – но был уже очень близок к этому.

Росс, завидев сестру, выпрямился и прокричал:

– Ради Бога, Хадсон, не пускай ее к нему. Нам тут только бабской истерики не хватало.

Хадсон послушно схватил Пэйтон за руку, прежде чем она успела приблизиться к Дрейку, и, перебросив через бедро, удерживал, не обращая внимания на мельтешащие кулачки и ноги.

– Пусти меня, идиот! – заорала Пэйтон. – Клянусь, я убью вас за это. Всех! Убью вас всех!

– Ох, только не ори, глупышка, – с отвращением пробурчал Росс. – Мы не собираемся его убивать. Просто преподали урок, вот и все.

Глянув на распростертое на песке тело, Хадсон отметил, что Дрейк, должно быть, и правда не в форме, раз позволил такой жирной заднице, как Росс, отправить себя в нокаут.

Оскорбленный Росс на это заявил, что задница у него не толстая, и он бы попросил Хадсона не отзываться уничижительно о его боксерских навыках, поскольку они весьма значительны.

Рэли саркастически фыркнул:

– Да брось, Росс, – усмехнулся он. – Дрейк позволил тебе избить себя. Он и руки не поднял, чтобы защититься.

Хадсон заметил, что на Дрейка непохоже позволять избивать себя, особенно такой жирной заднице, как Росс.

– Прекратите меня так называть! – разбушевался Росс. – И очень хорошо, что Дрейк не стал защищаться: я бы его тогда до полусмерти избил.

Поглядев на неподвижное тело, Хадсон заметил:

– Ну, похоже, ты и так это сделал.

– А почему нет? Он во всем сознался. И, похоже, ни в чем из содеянного не раскаивался. На моем месте ты бы сделал то же самое, Хад.

– Не сделал бы, – резко ответил Хадсон. – Дрейк всегда мне нравился, и меня не волнует, что он там натворил.

Росс пристально уставился на него, в ореховых глазах появился опасный блеск.

– Да неужели? Ладно, тогда, раз тебе так нравится Дрейк, полагаю, ты и бровью не поведешь, если я скажу, что он поимел Пэйтон.

Хадсон пришел в смятение:

– Он сделал это? Вот черт. Так, Рэли, ну-ка подержи Пэйтон минутку, я сейчас врежу пару раз…

– Даже не думай! – крикнула Пэйтон. – Хадсон, только попробуй, и я больше в жизни не завяжу тебе галстук!

– И это еще не все, – продолжал Росс, будто не слыша ее. – Ты знал, что они бегали тут голышом, как дикари, почти два месяца?

– Вранье! – закричала Пэйтон. – Прошло не два месяца…

– Всего в пяти милях от Нью-Провиденс. В пяти гребаных милях, – не унимался Росс. – Он мог положить конец нашему беспокойству несколько недель назад…

– Не мог, – закричала Пэйтон. – Француз охотится за нами. Маркус Тайлер пытался нас убить! Мы не знали, может, они еще где-то там…

– Маркус Тайлер? – раздраженно перебил Росс. – Маркус Тайлер? Маркус Тайлер не пытается вас убить. Он и та шлюшка, выдающая себя за жену Дрейка, сейчас отдыхают в тюрьме Нассау в ожидании суда по обвинению в вашем убийстве.

– Что? – задохнулась Пэйтон. – Но как…?

– Ах, да, – самодовольно заявил Росс. – Право же, такие пустяки. Как только мы заменили грот на «Мегере», это было лишь делом…

– А что с Французом? Его вы тоже схватили?

– Если бы ты дала мне сказать, я бы как раз перешел к нему. – Сердито глянул на нее брат и откашлялся: – Капитан Лафон, к несчастью, ускользнул. Однако мы…

– Вы дали ему уйти? – голос Пэйтон снова поднялся до визга. – Он же убил брата Дрейка!

– Никому мы не дали уйти, неблагодарная девчонка! Завязалась драка. Мы потеряли дюжину людей, прежде чем смогли подобраться к нему и атаковать. Я, что ли, виноват, что этот трусливый пес прыгнул за борт попытать шансов с акулами вместо того, чтобы встретить честный суд, как мужчина? Да я этому и не удивляюсь. Что меня поражает, так это то, что мы перехватили корабль Француза семь недель назад. Два месяца назад, Пэйтон. Поскольку вас в то время уже не было на «Ребекке», могу только предположить, что вы с Дрейком уже были – как вы там это называете – здесь, на Сан-Рафаэле!

Два месяца! Как такое может быть? Неужели возможно, что уже столько времени прошло с той ночи, как она вытащила безжизненное тело Дрейка из баркаса «Ребекки» и уложила на белый песок? Нет. Этого просто не может быть. Несколько недель, да. Ей потребовалось именно столько времени, чтобы сплести гамак. И Дрейк построил шалаш, чтобы защитить их от непогоды… на это тоже потребовалось время. Самое большое, месяц.

Но два? Два месяца? Невозможно.