Непристойное предложение

– Если Штефан и Оливер действительно «за», я приму в этом участие. Но не знаю, действительно ли я этого хочу. Потому что если они любят нас, то должны были бы сказать однозначное «нет». Или я не права?

– Лучше тебе не задаваться этим вопросом.

Я судорожно сглотнула слюну.

– И все же мне это представляется довольно рискованным.

– Жизнь – игра. Не рискуя, в ней трудно что-нибудь выиграть. Я думаю, они подыграют нам, глупышка!

– Конечно, – словно автомат, повторила я.

Когда она уже подходила к двери, мне в голову пришла еще одна мысль.

– Послушай, Эвелин!

– Да? – Она обернулась.

– Так что же все-таки означает слово «reussieren»?

– Не имею ни малейшего понятия! – отрезала Эвелин.

– А какой из Северо-Фризских островов самый большой?

– А) Нордерней, В) Ямайка, С) Боркум или D) Фемарн. – На лице Эвелин проскользнуло подобие улыбки.

– Фемарн – скорее всего, нет, – сказала я. – Он находится в Балтийском море. Остаются лишь Ямайка, Боркум или Нордерней.

Улыбка Эвелин стала более различимой.

– В конце концов мы обе станем миллионершами без необходимости отвечать на эти дурацкие вопросы.

Глава 5

Штефан сидел за компьютером спиной к двери, когда я зашла к нему в кабинет.

– Я сейчас, – сказал он не оборачиваясь.

– Не спеши. Я все равно еще не разогрела.

Я не особенно хорошо умела готовить и Штефан тоже. К непременным атрибутам нашей повседневной рутины относилось: достать какой-нибудь замороженный полуфабрикат из холодильника и разогреть его в микроволновке. По вечерам мы, как правило, проделывали то же самое. Это было не особенно полезно для здоровья, но если между делом есть побольше фруктов, то у человека появляется шанс протянуть до старости. Если повезет.

Я встала за спиной у Штефана и начала гладить его русую голову. Мне всегда было очень трудно оторвать от него руки, когда мы оставались одни. Мы были женаты уже десять лет, но не проходило дня, чтобы я не задумалась, почему этот выдающийся, умный мужчина женился на мне, Оливии, с дурацкой фамилией Прцбилла, с огромными руками, вечно испачканными землей, и прической, похожей на кочан цветной капусты. Это было чудо – лично мне явившееся с небес чудо. Имела ли я право пойти на риск и позволить ему прожить целых шесть месяцев с такой женщиной, как Эвелин? Не осознает ли он за это время, как мало я подхожу ему, как мало я привлекательна?

Штефан довольно заурчал.

– Ну, маленькая Молли-Олли, – промурлыкал он, открывая на экране монитора какое-то электронное послание и изучая адрес отправителя.

Это было послание из похоронного бюро Зегебрехта.

– Не называй меня так, – пробормотала я. – Я ведь совсем не такая пухленькая.

– Но это так хорошо рифмуется, – облизываясь, произнес Штефан. У него была замечательная трехуровневая рифма. – Молли-Волли [12]-Олли. – У тебя есть для меня что-то новое?

– Ничего из того, о чем ты не знаешь, – ответила я и решила сразу взять быка за рога. – Я со своей стороны не имею ничего против того, чтобы некоторое время пожить в роскошном пентхаусе у Оливера.

Руки Штефана одновременно упали на клавиатуру компьютера. И вместо подобающего случаю «Глубокоуважаемый господин Зегебрехт» на экране появилась бессмысленная комбинация букв «Глубокоуважаемый 857zmb».

– Я думаю, что у них дома есть даже водяной матрац, – добавила я, потому что Штефан никак не реагировал.

– Но тебе совсем не обязательно ложиться в его постель, – произнес Штефан хриплым голосом. – Об этом речи не шло.

– За миллион евро я могла бы прорваться и туда, – промурлыкала я. – Я почему-то абсолютно уверена, тыне оставишь ночевать бедную Эвелин в ванной комнате. Или оставишь?

Штефан наконец повернулся ко мне.

– Тебе позвонил Оливер? Старая свинья.

– Да нет! Эвелин мне рассказала. Оливер же считает, что это не подлежит обсуждению. Точь-в-точь как ты.

Штефан помолчал несколько секунд. Затем спросил:

– А Эвелин?

– Она настроена… получить деньги.

Во всяком случае, я так надеялась. Поскольку она тоже была настроена на Штефана, я понимала, что вся проблема во мне. Причем довольно большая проблема.

– Гм, – произнес Штефан. После чего скептические складочки у него на лбу внезапно исчезли. Он тихо засмеялся, усаживая меня к себе на колени. – Это все-таки самая сумасшедшая идея, которая когда-либо приходила в голову нашему старику.

– А ты хоть знаешь, как он пришел к этой абсурдной идее?

Штефан покачал головой.

– Он сказал, что мы ничего не изменим в нашей жизни сами. Поэтому он решил сделать это за нас.

– Но неужели, по-твоему, наша жизнь так плоха? – пробормотала я, прижимаясь к его груди.

– Нет, совсем нет. Но единственное, чего в ней не хватает, – это одного миллиона евро.

– А все остальное могло бы оставаться так, как есть? – спросила я.

– Конечно. Мы бы лишь справились с нашими главными проблемами.

Собственно, я думала примерно так же.

– Но здесь есть еще одна проблема, сродни выигрышу в лотерее. Ты никогда не знаешь, станут ли эти деньги счастливыми…

– В нашем случае это не так, – прервал меня Штефан.

– А ты бы мог прожить некоторое время вместе с Эвелин? – спросила я и взъерошила ему волосы. – Целых шесть месяцев?