Непристойные предложения

Миссис Брайант вновь опустилась на сиденье рядом с Калпеппером, прижимая к груди свой экземпляр дополненных «Правил безопасности», специальную брошюру по Бруклинскому проекту и тонкий лист бумаги, отпечатанный на мимеографе. Калпеппер прижался к противоположной ручке кресла. Почему неприятности всегда случались именно с ним? Хуже того, безумная женщина посмотрела на него полными слез глазами, словно ожидая сочувствия. Калпеппер уставился прямо перед собой и скрестил ноги.

– Вы должны оставаться в юрисдикции Бруклинского проекта, потому что это единственный способ, которым служба безопасности может предотвратить любую утечку важной информации, прежде чем аппарат изменится настолько, что вы его не узнаете. Вас никто не заставлял приходить сюда, миссис Брайант, вы сами вызвались. Вы все вызвались. После того как ваши редакторы выбрали вас для освещения этого эксперимента, вам всем предоставили неожиданно демократическую привилегию отказа. Никто не отказался. Вы понимали, что отказ от этой невиданной чести продемонстрирует вашу неспособность мыслить в терминах национальной безопасности, более того, будет подразумевать несогласие с самими Правилами безопасности в вопросе стандартного двухлетнего карантина. И теперь это! Когда человек, который прежде считался столь компетентным и надежным, как вы, миссис Брайант, в последний момент высказывает подобное требование, я вынужден, – мужчина в черном понизил голос до шепота, – буквально вынужден усомниться в эффективности методов отбора нашей службы безопасности.

Калпеппер сердито кивнул миссис Брайант, которая кусала губы и делала вид, будто крайне заинтересована происходящим в лаборатории.

– Этот вопрос был неуместным. В высшей степени неуместным. Он отнял время, которое я намеревался посвятить популярным аспектам хронара и его возможным применениям в индустрии. Однако миссис Брайант не могла сдержать свой маленький женский эмоциональный всплеск. Для миссис Брайант не имеет значения, что наша нация ежедневно сталкивается со все большей враждебностью, все большей опасностью. Миссис Брайант эти вещи совершенно не интересуют. А интересуют ее лишь два года жизни, которыми страна просит пожертвовать ради будущего ее собственных детей.

Исполняющий обязанности секретаря пригладил свой черный джемпер и успокоился. Напряжение в кабине спало.

– Вот-вот произойдет активация, поэтому я вкратце коснусь наиболее интересных периодов, которые хронар запишет для нас и от которых мы ожидаем самой интересной информации. Первый и второй, разумеется, поскольку тогда формировался нынешний облик Земли. Потом третий, докембрийский период протерозоя, миллиард лет назад, первая эра, в которой присутствуют четкие свидетельства жизни – в основном ракообразные и водоросли. Шестой, сто двадцать пять миллионов лет назад, средняя юра мезозоя. Экскурсия в так называемую эпоху рептилий может снабдить нас фотографиями динозавров и разрешить старую загадку их окраски, а также, если повезет, обеспечить фотографии первых млекопитающих и птиц. Наконец, восьмой и девятый, олигоцен и миоцен третичного периода, когда возникли первые предки человека. К сожалению, к этому времени хронар будет так быстро осциллировать вперед-назад, что шансы получить достойную запись…

Прозвучал гонг. Стрелка часов достигла красной отметки. Внизу пятеро техников переключили тумблеры, и не успели журналисты податься вперед, как две сферы за толстым пластиковым экраном исчезли. На их месте ничего не осталось.

– Хронар отправился в путешествие на четыре миллиарда лет в прошлое! Дамы и господа, это исторический момент, в высшей степени исторический! Хронар вернется не сразу, и это время я использую для определения и выявления заблуждений, ха, Федерации хронических нытиков!

Нервный смех ответил исполняющему обязанности секретаря исполнительного помощника по связям с общественностью. Двенадцать журналистов приготовились слушать, как глупые идеи разносят в пух и прах.

– Все вы знаете, что одно из опасений, связанных с путешествиями во времени, заключалось в том, что самые невинные на первый взгляд действия могут вызвать катастрофические изменения в настоящем. Быть может, вам знакома самая популярная фантазия на эту тему: если бы Гитлера убили в тысяча девятьсот тридцатом, он бы не вынудил ученых из Германии и впоследствии оккупированных им стран эмигрировать, а следовательно, у нашей нации не было бы атомной бомбы, а значит, не было бы Третьей атомной войны, и Венесуэла по-прежнему входила бы в состав Южной Америки.

– Предатель Шейсон и его незаконная федерация развили эту гипотезу, включив в нее намного более подробные и незначительные действия вроде перемещения молекулы водорода, которая в нашем прошлом осталась на месте.