Непризнанные гении

«Болен, изнемогаю духом, требую молитв и утешения и не нахожу нигде. С болезнию моей соединилось такое нервическое волнение, что ни на минуты не посидит мысль моя на одном месте и мечется, бедная, беспокойней самого больного.

Никогда так не чувствовал потребности молитв ваших, добрейшая моя матушка. О, молитесь, чтобы Бог меня помиловал, чтобы наставил, вразумил совершить мое дело честно, свято и дал бы мне на то силы и здоровье! Ваши постоянные молитвы обо мне теперь мне так нужны, так нужны, – вот всё, что имею вам сказать. О, да поможет вам Бог обо мне молиться!»

Что такое болезнь Гоголя? – размышляет Д. С. Мережковский. – В каком отношении находится она к тому особому душевному состоянию, которое, по-видимому, неразрывно связано с нею, и так называемому «мистицизму» Гоголя? «Мистицизм» ли от болезни или болезнь от «мистицизма»? Кажется, и то и другое предположения одинаково неверны.

«Мистицизм» – болезнь духа и болезнь тела вовсе не находятся во взаимной причинной связи: обе они суть только следствия какой-то одной, более глубокой, первой причины, чего-то, что за телом и духом, какого-то первозданного несоответствия, несогласия, опять-таки неравновесия между телом и духом.

Трудно решить, когда, собственно, началась болезнь Гоголя. Кажется, он родился с нею точно так же, как Пушкин со своим непобедимым здоровьем.

Может быть, в детстве и юности причина болезни была по преимуществу физическая, но с годами, несмотря на часто повторявшиеся припадки, организм крепнет, и, вместе с тем, обнаруживается, что причина болезни отнюдь не только физическая, что особое состояние духа, ежели не производит болезнь тела, то во всяком случае предшествует ей. Поверхностным наблюдателям кажется даже, что Гоголь – мнимый больной, что он воображает себя или притворяется больным. «Он считал себя неизлечимо больным и готов был советоваться со всеми докторами, хотя по наружности казался свежим и здоровым», – замечает биограф. «Он удивил меня тем, – рассказывает С. Т. Аксаков, – что начал жаловаться на свои болезни и сказал даже, что болен неизлечимо. Смотря на него изумленными и недоверчивыми глазами, потому что он казался здоровым, я спросил его: “Да чем же вы больны?” Он отвечал неопределенно и сказал, “что причина болезни его находится в кишках”. – Из Рима пишут осенью 1840 года: “Гоголь ужасно мнителен… Он ничем не был занят, как только своим желудком, а, между тем, никто из нас не мог съесть столько макарон, сколько он их отпускал иной раз”».