Непробиваемый

Угу, не ной. Немного упрямая. Знаю я это её «немного». На себе испытал не раз. И если раньше эта черта умиляла, то теперь откровенно бесила. Да она меня вся раздражала. Тварь зеленоглазая! Но и брату не помочь не могу. Гадство!

– Хрен с тобой, – вздохнул, сдаваясь.

– И на том спасибо, – ухмыльнулся Игнат, с лёгким прищуром задумавшись о чём-то, глядя исключительно на дорогу. – Знаешь, как мы с ней познакомились? – добавил, через небольшую паузу. – Несколько месяцев назад. Я по-пьяни к ней подкатил. С другой перепутал. А она отшила, – замолчал. – Ни одна не отшивала. А она вот гордой оказалась… – заулыбался непонятно чему с предовольным видом.

В груди снова завибрировал невидимый железный прут. И запекло. Так сильно, что, казалось, вот-вот и задохнусь. Отвернулся к окну, глядя на мелькающий за стеклом зимний пейзаж. Не видел ничего, если честно. Перед глазами встали картины нашего с ней знакомства.

Гордая?

Пожалуй.

И ведь тоже, можно сказать, отшила в том аэропорту.

Вот только я повёлся совсем на иное. На её открытость и прямоту, смелость, граничащую с отчаянной решимостью и капелькой безумия. А она… уже несколько месяцев, как невеста. Убил бы!

– И что дальше?

Зачем спрашиваю?

Мазохист.

– Как приедем в усадьбу, у тебя час, чтобы привести себя в божеский вид. Потом займёмся поджогами.

– Да, мамочка, – не удержался от подкола.

– Может, я упускаю что. Посмотришь свежим взглядом, – в очередной раз ухмыльнулся родственник.

– Да без проблем, – пожал плечами, устраиваясь поудобнее и прикрывая глаза. – А что с последней сделкой?

– Была заморожена последнюю неделю. Но почти справился. Завтра должны подписать всё.

– Хорошо.

До самой усадьбы ни один из нас больше так ничего и не сказал. Да и потом я просто направился в душ. Зато вот по выходу из него оказалось, что брат уже уехал. По какому-то неотложному делу.

И нафига тогда просил ему помочь?

Ещё и не доступен оказался, когда я его набрал. Телефон, к слову, обнаружился в джипе, который оказывается уже давно находился в усадьбе. По словам охраны Игнат позаботился об этом ещё на третий день моего загула.

– И почему я не удивлён? Тоже мне, самостоятельный хрен, – проворчал себе под нос. – Куда именно брат поехал, знаете? – уточнил у старшего смены.

Тот беспомощно развел руками. Хотя уточнил, что уехал он один, без привычного сопровождения.

Кто бы сомневался.

Ладно, раз поездка на пепелище откладывается, то почему бы не перекусить?

На кухню направился я, в общем.

Вот только, к моему безграничному сожалению, не я один думал в этом направлении. Невестушка брата тоже находилась здесь. Чтоб она подавилась своим кофе!

Моего прихода не заметила. В окно глазела, сидя за небольшим столиком у того. Снующие неподалёку повар и помощники, готовящие ужин, умело делали вид, что её не существует. Похоже, давно уже сидит так. Даже интересно стало, что же она там разглядела такого любопытного. Помимо сугробов, голых веток деревьев и кустов.

И всё такая же красивая и притягательная. Дрянь. В полупрозрачной бежевой блузочке, из-под которой просвечивал кружевной лифчик, и широких чёрных брючках, плотно обтягивающих её зад.

Издевается она что ли?!

– Смотрю, совесть совсем не ест, да? – обратился к ней, встав аккурат за её спиной.

Вздрогнула. Обернулась. Уставилась на меня широко распахнутыми глазищами. Губы поджала. И ответила далеко не сразу. Полушёпотом. Да и совсем не то, о чём спрашивал.

– Ты вернулся.

Усмехнулся невольно, не скрывая брезгливости. Но уходить не стал. Хватит. Набегался. Напротив уселся.

– А ты никак соскучилась? – съязвил, оглядываясь в поиске того, кто мог бы помочь мне с обедом.

Этим кем-то оказался молодой паренёк, едва ли переступивший порог восемнадцати лет. Он-то и предложил мне что-нибудь перекусить. Поэтому очень скоро я обзавёлся тарелкой борща, на второе – бифштекс из свинины, ещё салат какой-то с болгарским перцем. Ну, и как завершение – сладкий чай.

– Так что, неужто соскучилась? – повторил свой ранний вопрос для девчонки, которая так и не ответила мне, но и не ушла.

Просто продолжила смотреть на меня, как раньше. Пристально. Завораживающе-откровенно.

Заполонившую мозг ярость я подавил усилием воли. Не стоит никому показывать свою слабость по отношению к ней. Ей в первую очередь. К тому же, надо же теперь нам как-то уживаться. А она… пусть живёт со своим выбором. Плевать мне. Со своей бы совестью договориться.

А на вопрос Василиса всё же ответила. Правда, сперва опасливо покосилась на камеру в одном из углов.

– С чего бы вдруг? – отозвалась глухо.

Чашку в руках с недопитым кофе сжала обеими ладонями. Аж пальцы побелели. И снова на камеру покосилась. А после на колдующих у плит поваров.

– Они показывают видео, но не звук, если тебя это уж так сильно волнует. К тому же, будь оно иначе, охрана всё равно ничего не услышала бы, с учётом количества присутствующих здесь. Присутствующие тоже не услышат, если не будешь орать. Так что можешь не играть в мисс примерность, – снова усмехнулся, намеренно сосредотачиваясь на еде.