Непрочитанные письма

— Разобщили... — задумчиво протянул Макарцев. — Об этом судить трудно. Сам знаешь, в нашем деле много еще такого, о чем сразу не скажешь наверняка. Работали они на совесть — это да. А что удалось...»

Недавний разговор внезапно отчетливо прозвучал в ушах, когда я нашел в своем архиве и стал перечитывать старую пожелтевшую уже газетную вырезку. Автор статьи, горнотехнический инспектор по охране недр Т. Загиров продолжал: «Это наносит серьезный ущерб энергетическим ресурсам пласта «А», создает трудности при бурении скважин, вызывая угрозу внезапных выбросов, снижает давление в газовой шапке. Это может привести к безвозвратным потерям нефти в пластах группы «А», обусловленным сдвигом залежей в зону сухих газонасыщенных песчаников...» Дальше говорилось, естественно, об отставании строительства водоводов, мощностей по поддержанию пластового давления и о том, конечно, что «в процессе эксплуатации скважин допускается увеличение отбора нефти против нормы, установленной технологическими режимами и проектом разработки. Интенсивный отбор нефти, как известно, приводит к быстрому падению пластового давления, к неравномерному перемещению фронта вытеснения нефти, к оставлению целиков нефти вследствие обхода их потоком вытесняющего агента и, как правило, к преждевременному обводнению скважин...»

Тогда еще это говорилось, тогда! «Факты нарушения требований охраны природы вызывают серьезную тревогу за будущее состояние Самотлора». Будущее... Теперь оно настоящее. Происходящее. Но еще десять лет назад в понятие «охрана природы» нижневартовский инспектор Т. Загиров включил не только ее защиту от вредоносного воздействия нефтедобычи, но и разумное, рациональное, бережное использование природных богатств. А мы с тобой, Сергеич, продолжаем спорить: речушку уберечь? метраж не потерять? Поглубже истина зарыта, поглубже. И добывать ее сообща придется, всем миром — как вахта всем миром берется за дело, когда во время бурения наступает миг наращивания инструмента.

Есть ли у нас еще время? Есть ли надежда?

«И если человечество все еще зелень, трава, но не цвет на таинственном стебле, то можно ли говорить, пророча, об осени, желтыми листьми отрываясь от сил бесконечного? Или же, слыша песнь, следует посмотреть на небо, не жаворонок ли первый? — не уставал надеяться неутомимый исследователь энергии слова, расщепивший его еще до того, как Резерфорд расщепил атомное ядро, бесстрашный предсказатель прошедшего и предстоящего Велимир Хлебников. — И даже мертвое или кажущееся таким не должно ли прозреть связью с бесконечным в эти дни?»

Надежда всегда есть, даже когда кажется, что ее нету...

Федя Богенчук, отдиктовавший свои «полполоски», решительно потребовал, чтобы я немедленно шел в объединение к... к... к... — для Фединого списка и месяца было бы мало. «Так они прямо и скажут... Раскроют карты...» — «Да какие карты? Там сидит каждый с голым королем в пятерне и надеется, что тузов в колоде просто не было... Чего скрывать? Положение архитрудное. Все «временные сооружения» на ладан дышат — прошло их время, никуда не денешься. Надо бы капитально вопрос решать, а эти изощряются, как заплатку покрасивше поставить да такой стежок положить, чтоб глаз радовался!» Да, подумал я, мамин опыт по перманентной реконструкции курточки, из которой я вырастал, тут явно нашел применение. Правда, время тогда было иное. Сейчас этих курточек хоть дюжину сразу напяливай — не сопрей только. «Не, — передумал Богенчук. — Не надо в объединение. Там какая-то комиссия. И на прошлой неделе была комиссия. И на позапрошлой... Ты лучше к Сиваку двигай — головастый мужик, мыслит независимо, выложит все как есть...»

— Прежде мы, буровики, — говорил Сивак, — постоянно поддерживали нефтедобытчиков хотя бы тем, что обеспечивали им не только плановые — резервные скважины. Сегодня картина иная: в старых скважинах постепенно выявляется скрытый брак, да и естественная физическая усталость металла наступает, а строить новые без брака мы уже попросту не умеем...

Хотя Сивак размышляет лишь о проблемах бурения, подумал я, такой узел, однако, завязался — зубами рви, не распутаешь. А причина скорее всего в том, что, во-первых, наметился разрыв между уровнем управления и высотой задачи, а во-вторых, резко упало качество исполнительской работы. Иначе говоря, и в том, и в другом случае дело в людях. Что же случилось?

— Измельчал народ, — сказал Сивак.

— Измельчал?!