Непрощенная

   Кивнул на юнца своим стражникам и отшвырнул его к стене. А у самого мозги поджариваются и пальцы в кулаки сжимаются. Когда увели лассара, я на помощника снова посмотрел, как он дверь прикрыл и руки на груди сложил, ожидая моего решения.

   Я по комнате прошел несколько раз, а потом в ярости сгреб письмо со стола, сминая пальцами. Решения не было. Я прекрасно понимал, что означает для моего народа это вторжение. Мы не выдержим натиска. Особенно, если Маагар придет с пушками и катапультами. Адверским стенам требуется ремонт после прошлой осады. Но и идти на условия проклятого лассара я не собирался. Особенно на ТАКИЕ условия.

   - Не отдам, - процедил сквозь зубы, не глядя на Сайяра и чувствуя, как внутри все сжимается, превращаясь в камень от одной мысли, что расстаюсь с ней. После того как видел в её глазах то, что никогда даже не надеялся увидеть. Читал там то, что она не говорила, и сатанел от осознания, что не лжет. В этот раз нет. Пальцами меня касается, а у меня глаза закатываются от наслаждения, я медленно растворяюсь в ней. Она дала мне впервые в своей проклятой жизни, в которой не осталось ничего светлого, почувствовать вкус счастья. Оно осело запахом ее волос на моей коже, привкусом мериды на языке, покалыванием в ладонях, которыми я гладил её тело и не мог насытиться. Врывался в нее в очередной голодной жажде, глядя в бирюзовые глаза, жадно набрасываясь на дрожащие, опухшие от поцелуев губы, и стонал от этого ощущения триумфа. Я заставлял её снова и снова повторять то, что она мне сказала. Нет, не слова о любви. Не их я хотел услышать. Я хотел знать, что она больше не хочет уйти от меня, что принадлежит мне. Заставлял шептать, кричать, всхлипывать, что она МОЯ. И рычал, когда слышал, как это слово взрывается на её губах огненными искрами моего собственного безумия. Как умирающий от жажды, я глотал каждый вздох, слизывал её слезы наслаждения, цеплялся за волосы, обматываясь ими и содрогаясь от понимания, что она больше не жжет меня. Не только, когда я довожу ее до дикого возбуждения, но и после, когда лежала в моих объятиях, тяжело дыша и склонив голову мне на грудь, вырисовывая на моем животе какие-то саананские узоры, считая мои шрамы губами, а меня трясло от наслаждения похлеще, чем от оргазма с ней. Просто от прикосновений, от ласки и нежности. За всю свою жизнь я не знал, что это такое…с ней узнал много лет назад и сейчас. Любить можно руками. Особенно она…которая не может просто дотронуться до кого бы то ни было, касается меня, и это больше, чем откровение. И я уже не смогу от этого отказаться, я валяюсь у ее ног и готов выдрать собственное сердце и сдохнуть там, внизу, от счастья. Дышать не могу без нее, думать, существовать. Опрокидывал ее навзничь, распахивая стройные ноги, и входил в подрагивающее тело, убеждаясь, что она хочет меня принять сама, выгибается навстречу, стонет от каждого толчка, тянется к моим губам.

   Моя маалан, моя девочка-смерть. Она даже не представляет, что теперь я больше не смогу ее отпустить никогда. Я лучше убью ее. Потому что от мысли, что может дать кому-то то, что давала мне, я начинаю с ума сходить, потому что никто и никогда не должен видеть, какая она в минуты экстаза, как она кончает, кричит, как дрожит и хватает губами воздух. Никто кроме меня. Это все мое. Теперь маалан дала мне это право своим «люблю», даже если оно лживое, я лучше вырву ей язык, чем позволю сказать его ещё кому-то.

   Прощаться с ней на рассвете и вернуться снова, чтобы взять ещё раз. Жадно и ненасытно под довольное урчание вечно голодного по ней волка, с наслаждением вгрызаться в ее губы, дразнить пальцами, языком, пока не начала умолять взять ее, и от громкого, рваного «пожалуйста» уносит куда-то в космос, к звездам, которые огнепадом сыплются из глаз, когда тело сотрясает в очередном болезненно-сладком оргазме, а она провожает, глядя из окна вслед.

   Отдать? Сейчас? Да я сам лично растерзаю каждого, кто посмеет отнять у меня мою девочку. И глядя на Сайяра, я понимал, что растерзаю и его самого, пусть только попробует перечить мне.

   - Тогда он приведет сюда войско.

   - Пусть ведет, - сказал я и выпрямился во весь рост, глядя на карту Соединенных королевств, – мы выйдем к нему навстречу. Не станем ждать. Маагар не знает местности. Мы заманим его к озеру и потопим все войско, как слепых котят.

   Сайяр с недоверием смотрел на меня и гладил двумя пальцами светлую бороду.

   - Как вы хотите заманить в озеро тысячное войско? И кто сказал, что с ними не будет проводника?

   Я наклонился к Сайяру и усмехнулся, глядя ему в глаза.

   - Чего или кого они боятся больше всего? Испуганные моим воем лошади понесут всадников в сторону леса. Туман сыграет нам на руку, Сайяр. Иногда врага бьют не численностью, а умом.

   Я провел пальцем по карте прямо там, где проходила полоса берега.