Непрошеная повесть

Госпожа Гон-тюнагон, придворная дама государыни Омияин, протянула из-под бамбуковой шторы свое стихотворение, написанное на тонком листе алой бумаги, и тут государь Камэяма, вспомнив обо мне, осведомился: «Почему же мы не видим стихов дочери благородного Масатады?»

– Она нынче не в духе, и стихи слагать, должно быть, не станет, – ответила государыня Омияин.

– Почему ты не сдала стихотворения вместе со всеми? – спросил меня Санэканэ Сайондзи.

– До меня дошло, что государыня просила госпожу Китаяму не принимать от меня стихов, – объяснила я, а в душе повторяла стихотворение:

Слух дошел до меня,
что, увы, не нужны мои песни —
волны в бухте Вака²⁷

.Даже в помыслах не осмелюсь
предложить их на состязанье…

Стихи императора и государя Камэямы прочитал вслух канцлер Канэхира, особо выделив их, а стихотворение наследного принца зачитали в обычном порядке вместе со стихами министров и других вельмож. Сочинения императора и государя Камэямы, а также начальника левой стражи были признаны лучшими по единогласному суждению главного арбитра канцлера Канэхиры и всех его помощников. После того как судьи огласили свое решение, августейшее семейство удалилось. Первым проследовал во внутренние покои наследник. Оставшимся участникам турнира были розданы различные награды.

Стихотворение императора канцлер Канэхира переписал своей рукой. (Ныне сей император, приняв схиму, обитает в храме Дайкакудзи под именем Дзэндсёсэнъин.) Оно гласило:

Долго длится весна
и явственно тем обещает
долгих лет череду,
безмятежных, как вешний полдень, —
достославной жизни продленье!

Стихотворение, сложенное в ознаменование девяностолетия благородной госпожи Тэйси Фудзивара, придворной дамы младшего первого ранга.

Стихи государя Камэямы взялся переписать Средний министр Иэмото. Посвящение было точно такое же, как и у императора, только в имени виновницы торжества опущены иероглифы «Тэйси»:

С девяностой весной
вас цветистою трелью поздравить
поспешил соловей —
и звучит его трель пожеланьем
в добром здравии встретить столетье!

Фудзивара Канэтада, сын канцлера, переписал сочинение наследного принца, которое звучало так:

Ныне ведомо мне,
что жить сей достойнейшей даме
до скончанья веков —
та, что встретила девяносто,
встретит тысячу новых весен!

Вторя государю, сложил сие стихотворение в весенний день в усадьбе Китаяма по случаю девяностой годовщины рождения благородной госпожи из рода Фудзивара, придворной дамы младшего первого ранга. (Вслед за подписью были добавлены слова «Почтительно преподношу» – учтивое обращение, принятое с давнего времени.)

Прочие стихи я приведу в другом месте, а здесь упомяну еще только поздравление вельможи Санэканэ:

Возвышаетесь Вы
меж старейших мужей государства,
как утес среди волн, —
да минуют Вас времени волны,
нашим дружным моленьям внемля!

Все участники поэтического турнира высоко оценили красоту и изящество этого стихотворения.

Придворные говорили, что стихотворение Санэканэ не уступает стихам, некогда сложенным его дедом, министром Санэудзи Сайондзи, по случаю посещения его усадьбы государем-монахом Го-Сагой:

Расцветайте пышней,
аромат несравненный струите,
вешних вишен цветы!
Послужите на вечные веки
дому славному украшеньем…

В ответ государь-монах сложил:

Распростерлись вокруг
роскошные, пышные ветви,
мой приют осенив.
Как и жизнь моя, – вешние вишни,
ныне в самой поре цветенья.

После поэтического турнира затеяли игру в мяч. Право, стоило посмотреть, как мелькают разноцветные рукава императора, наследного принца, прежнего государя Камэямы, канцлера и прочих вельмож, подоткнувших длинные полы верхнего платья. По примеру императора Го-Тобы государь Камэяма самолично изволил открыть игру, ударив мяч ногой.

Сразу после окончания игры император отбыл к себе во дворец. В тот вечер предстояло составить список весенних назначений на должность, и потому, как ни жаль было покидать праздничное собрание, оставаться ему было нельзя.