Непрошеный Дар (СИ)

Вера всё понимала. Но в душе надеялась на чудо. То самое чудо, которое позволит Вере не ехать к матери. И посмотрела на свою перевёрнутую чашку. Может сейчас на кофейной гуще покажется какой-то знак?

— Ой, Верунчик, смотри что у меня, — тётушка всеми силами пыталась отвлечь Веру от грустных мыслей, поэтому протянула ей свою чашку, с застывшей кофейной гущей, — я вижу собачку. Правда, на Валеру похожа?

Вера заглянула в чашку, пытаясь найти собачку, похожую на дядю Валеру.

— Тёть Лид, а Юлька что, беременная?

Юля была девушкой Ростика, тётиного сына и старшего брата Веры.

— Где ты это увидела? — С любопытством спросила тётя, тоже заглядывая в свою чашку.

— Ну, вот же, смотри, — Вера показала пальцем на знаки в кофейной гуще, — вот твоя собачка, похожая на дядь Валеру, а вот свадьба: Ростик с Юлькой, а рядом лялька в пелёнках.

— Вер, не вижу я свадьбу, правда не вижу… — с лёгкой досадой в голосе сказала тётя, — А ляльку тем более… Куда им ляльку? Ростик ещё учится, да и Юлька тоже. Давай лучше твою чашку посмотрим?

Вере тётя, как обычно, нагадала успехов в учёбе и большую любовь. Вера понимала, что любимая тётушка никакая ни гадалка. Тётя Лида всегда "нагадывала" всё самое замечательное и светлое и её предсказания сбывались скорее по случайности, чем по закономерности. Впрочем для Веры это не имело значения — ей просто нравились их ночные посиделки. Нравилось, когда они выливали горячий воск в тарелку с водой и склонив головы, расшифровывали загадочные знаки, которые застывая образовывал воск.

Вере нравилось жечь скомканную бумагу на огромном подносе из обычного железа, оцинкованного "под серебро". И потом, когда бумага сгорит, не дыша на пепел смотреть на причудливые фигуры по отброшенной на стену тени.

И, конечно, Вере нравилось когда тётя Лида по "особым случаям" доставала потрёпанную временем колоду карт, раскладывала "цыганский веер" и таинственным голосом предрекала трефовую дорогу и бубновые хлопоты.

Матери Вера об этом точно не могла рассказать, потому что та сразу же расскажет об этом своей матери, бабушке Веры. А бабушка, которая жила и видела, что Вера, наконец бросит "мирское" и приобщится к бабушкиной баптистской церкви, устроит занудную лекцию о том, что гадание и чародейство — грех, за который Веру постигнет наказание божие.

Уже под утро, засыпая на кресле-кровати в квартире тёти, Вере снова приснился сон-продолжение о Мири. В прямом смысле продолжение, потому что во сне, она перенеслась буквально на несколько дней вперёд с того момента, как Мири и Гюли остались жить в лесной избушке.

***

Несколько дней Мири и Гюли питались грибами, лесными ягодами и зайцем, попавшимся в силки, которые поставила Мири.

Одним из вечеров произошёл разговор.

— Мири, детка, — серьёзным голосом начала Гюли, — я знаю, что ты знатная охотница… не спорь, я знаю! А ещё я знаю, что скоро осень, а за нею и зима. Нам нужно найти деревню и договориться с ними на обмен: мы им снадобья от хворей, может даже дичь лесную, а они нам — хлеб, молоко, яйца.

Мири согласилась с Гюли. Она понимала, что завести огород в лесу означает выдать их место, а Мири хотела чтобы их скрытая от людских глаз лесная избушка продолжала оставаться потайным местом. Да и с огородом Мири не знала что делать. У цыган не было огородов. И хозяйства не было. А жить как-то надо.

Несколько дней Мири и Гюли с рассвета до заката блуждали по окрестностям в поисках подходящей деревни, или поселения.

В один из дней, когда солнце уже клонилось к закату Мири и Гюли заприметили удалённую деревушку. Прикинув, что путь к деревне займёт полдня туда и обратно, Мири и Гюли решили вернуться в свою избушку, а к деревне отправиться на рассвете следующего дня.

Прихватив добычу из силков Мири, женщины отправились в путь. На выходе из леса Мири остановила Гюли за руку:

— Иди одна, мами, я не хочу, чтобы люди меня видели. Что хочешь говори, но не хочу, чтобы моё лицо видели.

Гюли согласилась и пошла к деревне сама. Мири, оставшись одна, пошла собирать травы. Если всё сложится удачно и Гюли договорится с жителями деревни, им понадобятся запасы трав от самых разных болезней.

За сбором трав время ожидания пролетело незаметно. Приметив сквозь деревья одиноко движущуюся по полю фигуру, Мири вышла навстречу. По довольному лицу Гюли, Мири поняла, что переговоры прошли удачно.

По дороге к их лесному убежищу Гюли в подробностях рассказала, что жители приняли странницу доброжелательно. Гюли удалось пообщаться с местными жителями, обменять зайцев на кувшин молока, две свежих лепёшки и яйца.

— А ещё, представляешь, как удачно для нас, — с воодушевлением рассказывала Гюли, — сын старосты животом мается. А их знахарка померла прошлым летом. Так что нам будут рады.